— Спасибо, Толик! — искренне поблагодарил я его. — Выручил ты меня. Я, честно говоря, думал, что у меня чуть больше времени было. Так что очень к месту ты со своей «вольвой» оказался. Спасибо!

— Да ладно, — засмущался водитель. — Вон она, развилка, сейчас свернем и минут через пять будем на месте. Удачи, майор! И спасибо тоже… Увидишь кого из своих, кто там был, скажи, что мы их помним, ну, ты понял…

До железнодорожной станции — спасибо советам дальнобойщика Толяна — я добрался без проблем. Мимо поста ГАИ я, конечно, не пошел — свернув с шоссе, протопал с километр по шпалам и оказался на станции. Стараясь не встречаться с милицейским патрулем, неясно с какой целью барражирующим по перрону (вряд ли, конечно, из-за меня — слишком много чести), я прошел в здание небольшого вокзала и, изучив расписание транзитных поездов, нашел то, что мне было нужно: скорый поезд «Калининград — Киев».

Мило поболтав со скучающей девочкой-кассиршей, выяснил, что этот состав еще и украинский, обслуживается бригадой из киевского депо: на такую удачу я, пожалуй, даже не рассчитывал.

Предложив милой кассирше Леночке «посидеть где-нибудь после смены» — девчушка сменялась в пять, а поезд прибывал на станцию только в половине двенадцатого ночи — и получив согласие, я ненавязчиво подвел ее к необходимости покупки мной билета в вагон люкс без паспорта («да вот, представляешь, мой-то в паспортном столе лежит, фотографию менять пора, а меня срочно в командировку отправили, да еще и в Украину: как с таможней договариваться — ума ни приложу? И не ехать нельзя: бизнес есть бизнес!»). Впрочем, Леночка, уже витающая в мыслях где-то очень далеко отсюда, надо полагать — в районе единственного в городке приличного ресторана, о котором она уже успела мне рассказать и где она «никогда-никогда еще не была», похоже, и не собиралась особо интересоваться документами: ей, видимо, было достаточно моих честных глаз преуспевающего бизнесмена.

Получив вожделенный проездной документ на непонятно откуда взявшуюся в голове фамилию «Коваленков», я еще немного поболтал и распрощался до вечера, договорившись встретиться с ней в пять на привокзальной площади возле обязательного памятника Ленину. Отойдя от окошка и шутливо раскланявшись со словами: «Ленусик, до вечера» (это было сделано специально для зашедшего в билетный зал милицейского патруля — «свой я, мужики, свой, с Ленкой вон встречаюсь, даже женюсь, глядишь!»), я двинул в сторону камеры хранения: таскаться и дальше с такой кучей вещей было глупо.

Арендовав у древней, наверняка помнящей еще гудки паровозов первой пятилетки, бабульки ячейку, я переложил самые ценные, но ненужные в ближайшем будущем вещи в кейс и задвинул его под самую стенку — остаток пути я предполагал совершить почти налегке, только со спортивной сумкой в руках. А вещи… Что же, останусь в живых — вернусь за ними, а нет — значит, такая судьба!

Оставив сумку в той же ячейке, я вежливо поблагодарил бабульку и вышел на улицу: до встречи с юной железнодорожницей еще оставалось время, и мне предстояло чем-то его занять.

В принципе, возможно, мне и не стоило бы идти на это свидание — общение со мной стало в последнее время не самым безопасным занятием: расстрелянный на московской улице Петька испытал это на собственной шкуре. С другой стороны, бесцельно бродить по городу несколько часов или торчать в каком-нибудь баре, постепенно наливаясь пивом и каждую секунду ожидая неприятностей, — тоже, согласитесь, не лучший выход: несмотря на все мое везение, искушать судьбу понапрасну не хотелось.