Мои мышцы застыли, и я не мог вынуть окурок изо рта, пока это не сделала Лола. Достав ножницы, она разрезала мою майку. Мне было страшно смотреть, но я себя не пересилил. По груди расходились полосы, приобретающие густой багровый оттенок. Лола слегка надавила на ребра, ища перелом, и даже это прикосновение заставило меня напрячься. Но зато мы оба убедились, что кости не торчат, все обошлось.

Вода казалась обжигающе горячей и в то же время мягкой. Я лежал, а Лола протирала мне лицо, плечи, грудь, руки, обрабатывала раны и ссадины… Я уже почти спал, когда почувствовал, как пальцы расстегивают ремень. Мои глаза приоткрылись.

— Эй, что… — начал я, но получилась жалкая пародия на речь, и Лола не послушалась. Боль не давала шелохнуться, и мне оставалось лишь закрыть глаза и позволить раздеть себя. Ее пальцы нежными, ласковыми прикосновениями словно легчайшими перышками уносили боль, ручейками горячей мыльной воды смывали грязь.

Это было замечательно. Это было так хорошо, что я заснул, а когда проснулся, было четыре часа, и Лола уже ушла. На столе у изголовья стоял кувшин воды с почти растаявшими кубиками льда, пачка «Лакиз» и записка.

Потянувшись за ней, я обнаружил, что боль поутихла. Записка гласила: «Майк, дорогой, оставайся здесь до моего прихода. Все твои вещи пошли в помойку, так что не пытайся от меня убежать. Я взяла ключи и захвачу из твоей квартиры одежду. Револьвер под диваном, но, пожалуйста, в комнате не стреляй, не то меня отсюда выставят. Веди себя хорошо. Люблю, Лола.»

Одежда! Черт, неужели она выбросила… там ведь кольцо! Я откинул простыню и вскочил, несмотря на возникшую боль. Впрочем, это оказалось лишним. Мой бумажник, мелочь и кольцо лежали совсем рядом, на столе за кувшином.

Но, по крайней мере, я смог без дополнительных усилий позвонить. К телефону подошел мистер Берин-Гротин.

— А, это вы, Майк, добрый вечер. Как дела?

— Хвалиться нечем. Только что из меня едва не выбили дух.

— Что? Что такое?

— Я попал в ловушку. Сам виноват… В следующий раз буду умнее.

— Что произошло?

Я услышал, как он тяжело сглотнул. Насилие было противно самой его натуре.

— Меня направили к некоему Мюррею Кандиду. Не найдя у него того, что искал, я последовал за ним к автостоянке и там влип. Один из этих подонков думает, что проявил снисходительность, позволив мне жить, но я начинаю сомневаться в его доброте.

Мистер Берин потерял самообладание.

— Боже мой! Майк… возможно, вам не стоит… я имею в виду…

Я рассмеялся, но в моем голосе звучало все, что угодно, кроме веселья.

— Они избили меня, но не запугали. Так, урок на будущее. В определенном смысле я даже рад, что это случилось.

— Рады?! Боюсь, мне непонятна ваша точка зрения, Майк. Так… чудовищно некультурно! Я просто отказываюсь.

— Один из ублюдков — убийца рыжеволосой, мистер Берин.

— Да? Это очень важно, разумеется… Но как вы узнали?…

— Он выронил кольцо, которое снял с пальца рыжей. Оно у меня.

На этот раз в голосе моего клиента прозвучало нетерпение.

— Вы видели его, Майк? Вы сможете опознать негодяя?

Боже, как мне не хотелось огорчать его.

— Увы, мистер Берин, там было темным-темно.

— Жаль. Майк… что вы теперь намерены делать?

— Не принимать все близко к сердцу — отшутился я. На меня навалилась усталость. — Простите, я вам перезвоню потом. Сейчас надо хорошенько помозговать.

— Конечно, Майк. Но пожалуйста… будьте осторожней. Если с вами что-нибудь случится, я буду чувствовать себя виноватым.