Молли вышла из кухни и встала рядом со мной, положив руку на плечо.

— Майло, будь осторожен! Пожалуйста, будь осторожен!

— И ты, — отозвался я. — Тебя она тоже ненавидит.

Секунду мы стояли вместе, глядя на улицу. Там откуда-то собралось много народа: мужчины в широкополых шляпах и нашейных платках стояли, прохаживались, ехали верхом. Неожиданно дверь открылась, и вошел тот самый владелец ранчо. Он остановился, постоял, пока глаза не привыкли к полутьме, и подошел к нам.

— Теперь все в порядке? Все кончилось?

— Мне кажется, да. Очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, сэр.

— Вы хорошо держитесь, молодой человек. Очень хорошо. — Он кивнул в сторону улицы. — Мои ребята всю неделю будут поблизости, днем и ночью. Если вам понадобится помощь, позовите их.

— Не стоит, сэр, — улыбнулся я. — В конце концов, это наши неприятности.

— Мои тоже. — Его глаза стали серьезными. — Понимаете, я знаю ее дольше, чем вы, а ее родители знали моих. Однажды, когда я заболел, ее мать выхаживала меня. Более доброй и заботливой женщины я не знал.

— Как?

— Меня зовут Шелби, — представился он. — Я откармливаю скот. Пабло работает у меня.

— Не имел понятия. Они уехали?

— Уехали. Но берегитесь — пока она жива, никто из вас не будет в безопасности. — Он помолчал. — А Молли лучше бы переехать из отеля.

Сняв шляпу, я вытер платком внутренний поясок и внезапно почувствовал себя опустошенным и подавленным. Все кончено. Она уехала или скоро уедет. Так даже лучше.

Энн была мечтой, которая затаилась в глубине моей памяти с того самого дня, когда она приехала к нам на ранчо. Это убедительно доказывает, каким дураком может стать мужчина, когда засмотрится на симпатичную мордашку.

А вот Молли… С ней все совсем иначе. Может, если бы я встретил ее чуть позже…

Она вернулась с кухни, села за мой столик, и мне было приятно просто посидеть с ней в прохладном молчании ресторана, слушая шаги проходящих мимо людей и звон тарелок с мойки, где работал Герман.

— Ты скоро уезжаешь?

— Совсем скоро. Завтра. Мне уже поздно начинать новую жизнь. Во всяком случае…

— Что?

— У меня такое ощущение, будто я что-то не доделал. Что-то такое, что мне нужно было сделать, но я не сделал.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Интересно, что же это может быть?

От ее улыбки мне стало не по себе. Я заерзал на стуле, почувствовал, что мне жмет воротничок рубашки, но тут же до меня дошло, как это глупо, потому что рубашка давно расстегнута.

Торопливо глотнув кофе, я обжег рот. Мне страшно захотелось выругаться, но я не мог, потому что она сидела рядом.

— Послушай, — спросил я, — а ты знала Магоффинов?

— Они работали на Ньютона Хенри в Калифорнии, пока неожиданно не уехали в Сент-Луис. Я не понимала, что там происходило, знаю лишь то, что слышала позже. Ньютон выстроил план, как использовать Энн, или Нэнси, как ее тогда называли, против Натана, когда она станет достаточно взрослой. Он хотел разлучить ее с матерью, потому что та стала подозревать его. Ему больше не нужна была Стаси. Только Энн.

— Что случилось?

— Насколько мне известно, Магоффины стали работать против Ньютона на Прайда Хоуви.