- Но заметили, - я крутанул руль и обогнал приземистый легковой электромобиль «Фольксваген» – такие в последние два года все больше покоряли столицу, хотя толку от них в нашем климате немного.

- Компетентные товарищи узнали, что документы стали всплывать на западных аукционах. Сойфера задержали. Он тогда часто мелькал в СМИ, как пламенный сподвижник оппозиции и разоблачитель ГУЛАГов. За него была организована целая информационная компания. И я сдуру подписал письмо деятелей культуры в его защиту.

- Проявили доброту в ущерб объективности. Бывает, - кивнул я с усмешкой. – И вот получили в ответ полной ложкой. Ведь наверняка хотели с этим Золотым листом своей доли сенсаций и славы. И где оно?

- Сенсация лопнула, - печально вздохнул Писатель.

- Вот поймаем негодяя. И что, опять будете письма в его защиту строчить?

- Каждый человек имеет конституционное право иногда побыть дураком, - сказал Писатель. – Теперь мне все понятно. Меня он пригласил взглянуть на Золотой лист, как эксперта. Убедился, что в его руках богатство. И тут же умотал с ним за бугор.

- Ну да, - согласился я, прикинув, что это еще лучший вариант. Гораздо хуже, если Предмет в руках деста. Такое возможно. Но мне все же в это не верилось.

Мы проехали через Рижскую эстакаду и углубились в новый район, где выросли веселенькие и какие-то на вид несерьезные многоэтажные кубики, напоминавшие конструктор «Лего».

А вот и жилкомплекс «Гнездо». Он состоял из разноцветных зданий, кольцами опоясывающими зеленые дворики с детскими площадками, скверами и автомобильными стоянками.

Место престижное. В этой реальности Писатель оказался куда более востребован. Книг написал в два раза больше, а тиражей их хватило на новую трехкомнатную холостяцкую квартиру в «Гнезде». С женой развелся десять лет назад. Она укатила в Литву, забрав двух дочек. Так что жил он тут один-одинешенек.

Перед въездом в комплекс Писатель попросил:

- Высадите здесь. Загляну в магазин. Холодильник мой пуст, темен и холоден, как Арктика зимой.

- В Арктике атомоходы, моржи и медведи, - резонно заметил я.

- А у меня - три пельменя.

Я остановил машину около длинного стеклянно-бетонного супермаркета «Восьмерочка», достаточно бюджетного и доступного для всех слоев населения. В отличие от гламурных «Эко-магазинов», один из которых гордой и финансово неприступной для смердов крепостью сиял напоказ своими витринами через дорогу.

- Надеюсь, прощаемся ненадолго, - вылезая из салона, произнес Писатель. - Я теперь ваш консультант. В любое время готов и в окоп, и на пулеметы.

- Вам нестерпимо хочется еще раз увидеть Лист Весны, - улыбнулся я.

- Лист Весны. Значит, так это называется, - Писатель аж причмокнул, будто пробуя слова на вкус, и согласно кивнул: – Хочется до дрожи.

- Куда же мне теперь без вас, - сказал я.

Бодрой походкой Писатель взбежал по ступеням супермаркета. В огромные стеклянные окна супермаркета я видел, как он с тележкой отправился опустошать полки.

Что-то мешало мне отчалить прочь. Я откинулся на обитой натуральной лайковой кожей спинке сиденья. И сильно призадумался. Во мне невольно нарастала тревога.

С дестами мы обычно ходим одними дорогами. И совсем нетрудно спрогнозировать, что враг рано или поздно обратит внимание на Писателя. Получается, что этот человек под угрозой. В той реальности его уже брали в заложники, и мне пришлось проводить операцию освобождения заложника. Как бы в этой все не повторилось.

Надо бы приставить ему охрану и наружное наблюдение. Мало ли что. Заодно, может, подвернется возможность использовать его как живца и словить на него жирную рыбешку.

Минут через десять Писатель вышел из супермаркета. Сосредоточенный, с объемистым пакетом, даже не глянув на мою машину, он целеустремленно зашагал по улице.