Редактор не мог отказать в приеме увечному офицеру из хорошей семьи, но он решительно не в состоянии был тратить свое драгоценное время на чтение каких-то ископаемых записных книжек. Ему было не до записок. Он так и заявил Паттерсону в своем несколько старомодном стиле, которым гордился, как щеголь с Пиккадилли своими сверхновомодными штиблетами.

– Дорогой мистер Паттерсон, – сказал он. – Сейчас, когда Англия засучив рукава занялась восстановлением всего того, что разрушили гитлеровские разбойники, сейчас, когда Англия позволяет себе отвлечься на считанные мгновения от этих священных работ только для того, чтобы утереть свои слезы по ее славным сынам, убитым на полях сражений с проклятой нацистской Германией, редактор такой газеты, как та, которую я имею честь редактировать, не имеет права тратить свое время на немедленное чтение рукописи, да еще такой объемистой, если она не идет в ближайший номер.

На это Паттерсон возразил, что именно по причинам, столь красноречиво приведенным уважаемым редактором, он вынужден настаивать на немедленном прочтении дневников. Или он будет поставлен перед необходимостью, к величайшему и искреннейшему своему сожалению, отнести их в другую газету.

Поражаясь своему ангельскому терпению и в то же время в какой-то степени уже подзадориваемый любопытством, редактор вызвал одного из своих заместителей, и тот в присутствии Паттерсона прочитал-таки все четыре книжки майора Эндъю от доски до доски.

– Та-а-ак, – протянул заместитель редактора. – Вы это сами сочинили?

– Я уже говорил вам, сэр, что я их нашел.

– Похоже, что все это – выдумка. Изделие бойкого памфлетиста.

Паттерсон пожал плечами.

– Но ведь сам покойный мистер Уэллс не отрицал, что его «Война миров» не более как фантастический роман, – продолжал заместитель редактора.

Паттерсон снова молча пожал плечами.

– Вы не были с этим в других редакциях?

Паттерсон отрицательно покачал головой.

– Вы не снимали с них копий?

Тон, которым, как бы между прочим, был задан этот вопрос, заставил Паттерсона насторожиться.

– Нет, – ответил он самым правдивым голосом.

– Так-так, – протянул после некоторого раздумья заместитель редактора, – пойду поговорю с шефом.

Он вернулся минут через сорок деловитый, улыбающийся, сердечный, бесконечно благожелательный.

– Хорошо, – сказал он, – мы берем ваши дневники. Но при одном обязательном условии: никто не должен знать об их существовании и о том, что вы их передали в наше распоряжение. Газетные сенсации имеют свои законы.

– Но… – попытался было возразить Паттерсон.

– Конкуренция властвует и в газетном мире, – развел руками заместитель редактора. – Такой материал должен обрушиться на читателя внезапно, как… – он задержался, чтобы подыскать подходящее сравнение, – ну, как бомба, что ли…

Паттерсон осведомился, когда хоть приблизительно редакция рассчитывает опубликовать дневники Велла Эндъю, и получил искренние заверения, что они будут опубликованы немедленно, как только представится первая возможность.

Затем они перешли к денежной стороне вопроса. Паттерсон получил в качестве первого аванса сумму, о которой он и не мечтал. То есть именно о такой сумме они с невестой мечтали, обдумывая, как получше устроить свое будущее семейное гнездышко. Но он и подумать не мог, что их случайная находка может сулить им в качестве первого аванса такое материальное благополучие. Он подписал обязательство, о котором шла речь выше, и получил чек.

Прошло не менее года, прежде чем Паттерсон решился узнать в редакции о судьбе дневника майора Эндъю.