|
- Спасибо. - Теперь вот что: при допросах я, возможно, буду на тебя кричать и топать ногами. Это необходимо, понимаешь? Так что не обижайся. - А почему бы вам не бежать вместе со мной? - Чтобы быть у вас расстрелянным? Не хочу. - Я даю вам гарантию. - Душечка ты моя, - улыбнулся Берг, - гарантии могу дать только один я - себе самому. Для этого мне надо передать здесь твоим людям такие сведения, которые покажут вашему начальству, что я собой представляю. Мне нужен связник, который будет сразу связываться с вашим Центром. - А почему вы решили говорить обо всем этом со мной? - Ты думаешь, мы каждый день ловим русских разведчиков? И потом - ты идеальный случай, ты радистка, я могу забрать тебя на радиоцентр, понимаешь? Отсюда я тебе побега устроить не смогу ни при каких обстоятельствах. - Я хочу подумать, - повторила Аня. В камере она упала лицом на нары и завыла, как от боли. "Дура, дура, набитая дура! - думала она. - Ничего не знаю, ничего не понимаю! Дура! Мамочка, как мне быть-то, мамочка?!" И - заплакала, как от злой обиды в детстве. ВСЕ ПЛОХО Карл Аппель уехал с офицерами куда-то в сторону Закопане. Поэтому Вихрь и Коля решили остаться ночевать у Степана: дом Крыси был надежен - в здешнем гарнизоне все знали, что хозяйка любит солдата вермахта. Крыся поставила на стол большой чайник и творога, а сама ушла спать. - Вот так! - сказал Вихрь. - Вот так, братцы... - Погубят девку, - сказал Коля. - Хороший она человек. - Не сломится? - спросил Степан. - Нет, не сломится, - ответил Вихрь. - Не сломится, - повторил Коля. - Мы теперь без связи, - сказал Вихрь, - дело - швах. Думаю, не пришлось бы идти к своим - за рацией. Правда, Седой обещал подумать, может, будем передавать через партизан. - Армия Людова? - Да. Хлопски батальоны. По-моему, у него есть связь. Но об этом будем думать. Пока вот что... Последняя фраза от Бородина была такая: "...быть в костеле, а потом в отеле "Французском". Именно там был в эти дни фон Штирлиц... - Ну? - спросил Коля. Вихрь долго молчал, а после сказал, не глядя на Богданова: - Степан, ты б пошел в сени, - может, кто слушает нас. Богданов усмехнулся и вышел. - Ты что, не веришь ему? - спросил Коля. - Почему не верю... Верю... Если б не верил - не пришел бы. Просто сейчас надо вдвоем подумать - что это значит. - Ты как считаешь? - Я только начну об этом думать - сразу на Анюте замыкаюсь. Я у нее последнюю неделю жил, у Войтеха, пасечника. Она, знаешь, как песенка - легкая такая, веселая, нежная. Утром встанет - глазищи громадные припухли со сна, ямочка на щеке, как у младенца... Мужика можно пытать болью, это, конечно, страшно, но, как все, связанное с телом, можно перенести. |
