– Но я не могу предстать перед Мэри-Энн в таком виде.

– Уверен, что она все поймет.

Прежде чем я успела запротестовать, Рандольф пустился в один из своих монологов, предметом которого был, как всегда, он сам – Рандольф Спенсер Монтаг.

– …Офис в Брентвуде; местечко тихое. Многие из моих пациентов живут поблизости, это удобно и им, и мне. Я уже заплатил за дом наличными, так что скоро приступлю к делу. Дом в испанском стиле, что-то вроде ранчо. Очень богатый район Лос-Анджелеса с массой неуравновешенных людей…

От дальнейших рассуждений Рандольфа меня избавили внезапно открывшаяся дверь и возглас сиделки «Сюрприз, сюрприз!».

Сюрпризом оказалась наклонная кровать на колесах, которую женщина спиной вперед, к моему изумлению, вкатила за собой в комнату. Это меня, что ли, уложить на нее и вывезти отсюда, как священную реликвию или мумию фараона? Загадка разрешилась, когда сиделка эффектно развернула каталку и передо мной предстала закованная в гипсовый ошейник Летиция Ван Аллен.

– Как я рада! – Ее эмоции, как всегда, били через край, несмотря на странность ее положения. – Слава богу, вы в сознании! Мы так волновались!

– Я – доктор Монтаг, – сказал Рандольф важно, будучи не в силах оставаться в стороне от происходящего. Я представила их друг другу.

– Извините, не могу пожать вам руку, – сказала бесстрашная Летиция. – У меня сломана шея и расплющены два диска на позвоночнике. В остальном у меня все замечательно.

Сиделка согласно кивнула. Она явно демонстрировала Летицию:

– Из мисс Ван Аллен просто брызжет энергия. Нам едва удается удержать ее на вытяжке.

– Сколько вы уже здесь? – спросила я, теряясь в догадках, что же такое могло случиться.

– Через два дня после того, что с вами случилось, я свалилась головой вниз с лестницы в Малибу, и вот я здесь, получив таким образом отдых впервые за последние двадцать лет.

– Все правда, за исключением того, что эта гадкая девчонка совсем не отдыхает, – видно было, что сиделка просто обожает Летицию. – Она перенесла свой офис в больницу. Вы бы видели ее комнату. Это сумасшедший дом!

– Душечка, вы не смешаете нам немного мартини? Бифитер со льдом, вермута не надо, и чуть-чуть добавить соли.

– О мисс Ван Аллен, вы знаете, наши правила…

– И бокал шампанского себе. Поспешите. У меня в горле пересохло.

Сиделка удалилась, Летиция внимательно посмотрела на нас. Потом она нахмурилась.

– Душенька, что с твоим лицом? Ты выглядишь так, словно у тебя…

– …растет борода, – я кивнула. – Так и есть. Результат гормональных нарушений, вызванных травмой. Правильно, доктор?

Рандольф метнул молнию в сторону Летиции взгляд, подобный молнии, и подтвердил мои слова с помощью долгих квазинаучных рассуждений. Все это время Летиция внимательно рассматривала меня. Я проклинала себя за то, что не воспользовалась гримом.

– Знаешь, – сказала Летиция, когда Рандольф, наконец, замолчал, – из тебя бы получился удивительно красивый мужчина. Ей-богу, Майра, уверена.

– Не говори глупостей! – я вспыхнула от негодования, не на шутку разозлившись на нее и на доктора Менджерса, который не делает ничего для того, чтобы предотвратить это ужасное возвращение (надеюсь, временное) к моему изначальному состоянию.

– Дорогая, я не хотела обидеть тебя. Наоборот. На самом деле… – Летиция продолжала извиняться все время, пока мы пили мартини, которое принесла сиделка, и смотрели, как Рандольф режет большой ананас и терзает его внутренности.