— Ах ты, мразь!

Здоровенный пьяный мужик размахивается и… отлетает в сторону. Папа! Пришел! Чувство защищенности укрывает теплым одеялом…

* * *

Воевода проснулся. Рывком сел на постели. Сон не уходил, кружа голову, и наливая тяжестью веки. Встал, взял кувшин с квасом, жадно выхлебал чуть ли не половину. Сон, наконец, отступил. Зато пришли воспоминания.

Так оно и было. Первая в жизни драка. Первое оружие. И папины слова: «Не бывает запрещенного оружия. Такие запреты выдумывают сильные, чтобы слабые не могли сопротивляться». Урок на всю жизнь.

Запрещенное оружие… Оно существовало всегда.

Палка в руках четырехлетнего ребенка, ограничившая свободу Сашкиных кулаков.

Арбалет. «Подлое» оружие! Теперь, снеся голову серву, рискуешь получить болт в глазницу от его сына.

Огнестрел… Химия… Атом…

Впрочем, если «подлое оружие» оказывалось в сильных руках, оно переставало быть подлым…

Этот сон никогда не снится просто так. Он приходит следом за большими неприятностями. И сулит еще большие. Но уже не тебе. В последний раз Серый видел эту картинку после смерти Оли. Оля-Оленька, никогда не обидевшая даже мухи, но оказавшаяся не в том месте не в то время… Не повезло.

Теперь и сына не уберег. Последнее, что оставалось от прошлой жизни…

— Прости, Оленька… — выдохнул воевода.

Отхлебнул еще кваса, усилием воли очистил мысли и лег на лавку. Надо спать, завтра тяжелый день. Впрочем, легких здесь не бывает…

* * *

Огромный зал залит светом множества ламп. В углах помещения еще куда ни шло, но ты на сцене, где добавляют света слепящие софиты. Гости не сидят на отведенных на них местах. Они толпой рвутся вперед в стремлении опередить друг друга, первым задать так интересующий их вопрос. Микрофоны в руках словно оружие. Не безобидный «Макаров», а что-то страшное, не меньше гранатомета или ПЗРК. Журналюги, мать их! Всегда не любил это племя!

Князья могли бы и сами выйти на пресс-конференцию, а не прятаться за спиной старика-воеводы. Впрочем, ладно. Спрятались, так спрятались. Того, кому не страшны рыцари настоящие, не напугать «рыцарями» гусиного пера и поганой бумаги. Тоже мне, броненосцы… Вторая древнейшая профессия… Ничем не лучше первой. Что те бляди, что эти… Добежали, суки. Начали!

— Мария Тьеполо, «Голос Венеции». Господин Серый, что вы думаете о совместной резолюции ООН и Ватикана о невозможности мирного сосуществования Руси с цивилизованными государствами?

Этакая экзальтированная дамочка класса «фемини». Алый брючный костюм, кожаная жилетка и темный платок, который разве что богомольная старушка в церковь оденет. И какого ответа ты хочешь?

— Я об этом не думаю, сеньорина Тьеполо. Если кто-то не хочет с нами мирно сосуществовать — это проблемы исключительно его. Могу отметить, что мы рассматриваем желания и намерения государств не по голословным утверждениям, а по реальным делам.

Такой устроит?

— И как же должно вести себя государство, чтобы его не постигла участь несчастных полян?

Поправляет очки, облизывает губы… Дешевые фокусы.

— О, это очень просто, сеньорина! Достаточно не совать нос на нашу территорию. Во всех смыслах.

— Войска Империи Греков и Хазарии не заходили на вашу территорию. И Арабского Халифата тоже! — невысокий подвижный франк в костюме мима успевает протолкатьсяя поближе и задать вопрос первым.

— Мсье?

— О, пардон, мсье Серый. Клод Вотье, «Фигаро».