— Ну что, узнал меня наконец? Голова болит? Голова болела ужасно. Я ощупал лоб. Сплошные бинты. Линнел мягко отвела мою руку.

— Давно я здесь?

— В Тендаре? Всего два дня. Но ты долго был без сознания.

— А… Мариус?

— Его похоронили в Скрытом Городе. — Ее глаза наполнились слезами. Регент приказал, чтобы ему были отданы все почести как истинному члену Комина.

Я высвободил руку из ее ладони и долгое время молчал, глядя на пляшущие солнечные зайчики. Потом спросил:

— А что они решили?

— Совет состоялся сразу, еще до их возвращения в Тендару. Церемония бракосочетания назначена на Праздничную Ночь. Жизнь продолжается.

— Какого бракосочетания? Твоего с Дериком?

— Да нет же, — она застенчиво улыбнулась. — С этим спешить некуда. Каллины с Белтраном из Алдарана.

Я резко сел, несмотря на пронзившую меня боль.

— Неужели они по-прежнему намерены заключить этот союз? Ты шутишь, Линнел! Они что, с ума посходили?

Она покачала головой. Во взгляде ее мелькнула тревога.

— Я думаю, они поспешили с этим решением именно потому, что опасались, что ты придешь в себя и снова попытаешься им воспрепятствовать. Дерик и Хастуры хотели дождаться, когда ты сможешь участвовать в Совете, но остальным удалось их переспорить.

Ни секунды я в этом не сомневался. Комин менее всего был заинтересован в присутствии хотя бы одного дееспособного Элтона в Совете. Я откинулся на подушки.

— Мне надо поговорить с Каллиной!

— Хорошо, я попрошу ее придти сюда. Тебе пока не следует вставать.

Ну уж нет! Эти комнаты в течение многих десятилетий на время заседаний Совета предназначались Элтонам. И наверняка здесь полно всяких подслушивающих устройств и ловушек для перехвата телепатической информации. Комин никогда не доверял мужчинам из рода Элтонов. Поэтому для разговора с Каллиной следовало найти какое-нибудь другое место.

Слуги сообщили мне, где ее найти. Я отодвинул с виду совершенно невинную панель, и мне в лицо тут же ударил поток невыносимо яркого света. Выругавшись, я закрыл и без того измученные глаза ладонями; но и через закрытые веки мне виделся красный свет, а перед глазами все время вспыхивали желтоватые силуэты только что виденных предметов. Удивленный голос окликнул меня по имени. Свет погас, и передо мной возникло и приобрело четкие очертания лицо Каллины.

— Извини, Лью. Теперь не так ярко? Это мое защитное поле; не люблю, когда мне мешают работать.

— Не надо извиняться. — Хранительница чрезвычайно уязвима, когда работает с Главными Экранами; обычные люди об этом и не подозревают. — Уж мне-то следовало знать, что к тебе нельзя врываться без предупреждения.

Она улыбнулась и подняла занавес, пропуская меня в комнату.

— Да-да, мне говорили; ты ведь специалист по матрицам.

Она опустила занавес. И вдруг мне бросилось в глаза, что в ее облике что-то не так.

Походка женщины может рассказать о многом. Распутница способна выдать себя одним-единственным движением, сразу же породив непристойные мысли. Невинность проявляет себя порой в беспечной легкости. Каллина была молода и красива; но красавицы так не ходят, не делают таких жестов… В ее походке ощущались одновременно и юность, и старость; и неуклюжесть подростка, и спокойное достоинство дожившей до глубокой старости женщины.

Вскоре, впрочем, это ощущение пропало. Я огляделся. Стены, испещренные узорами, тихий, ровный успокаивающий гул. У меня тоже была собственная небольшая матричная лаборатория в старом крыле здания, но она не шла ни в какое сравнение с этим.

Здесь была установлена обычная система слежения за всеми происходящими на планете процессами.