– А теперь, – заявила Кисситра, – расскажи мне о себе. Откуда ты родом?

Она была так божественно прекрасна, что у Релкина даже голова закружилась.

Он едва мог что-то промычать в ответ.

– Как ты сказал? – переспросила она, прикрывая глаза от солнца ладонью.

– Я из деревни в районе Голубого Камня.

– Деревня у Голубого Камня… – пробормотала она и рассмеялась. – Я когда-то знала одного мальчика из Голубого Камня. – Она сказала это так, словно с тех пор прошла по меньшей мере пара десятков лет. – Он был граф и очень глупый. Он попытался сделать мне больно.

– И что случилось?

– Мне пришлось преподать ему урок на тему любви…

– Любви… – повторил Релкин.

– Да, любви, и разве это не великолепно? Так любить кого-то, что ты не можешь думать ни о чем другом, кроме исполнения желаний своей избранницы…

Она наклонилась к Релкину, чтобы до него донесся запах ее духов. Глаза девушки опасно блестели.

– А ты когда-нибудь любил, драконир Релкин?

Юноша покраснел. Он любил Лагдален из Тарчо. Но теперь это прошло. Он хорошо усвоил горький урок. Лагдален была на несколько лет старше и происходила из чуть ли не самого именитого рода Марнери. В роду Тарчо были даже короли! А Релкин? У него и родных-то не имелось, за исключением одного зеленого дракона.

Ну и, разумеется, теперь Лагдален была замужем за капитаном Холлейном Кесептоном, которого Релкин искренне уважал и как солдата, и как человека.

– Однажды, – признался он, – я был влюблен.

Девушка надула пухлые губки:

– И кто же это был? Какая-нибудь крестьянка?

– Вовсе нет. Я любил Лагдален из Тарчо, – не сдержавшись, выпалил Релкин.

Весело рассмеявшись, Кисситра ткнула юношу локтем в бок.

– А сам ты – сирота из Голубого Камня. Высоко ты метил. – И она снова захихикала.

– Мы вместе сражались в Туммуз Оргмеин, – со всем возможным достоинством сказал Релкин. – Мы были вдвоем в подземельях. Она вела себя как настоящий солдат Аргоната.

Релкин попытался представить стоящую рядом жеманную девушку в тех мрачных туннелях. Это было невозможно.

– Какой ужас! Я стараюсь и не думать об этом страшном месте. Я даже не смотрю в ту сторону. – И Кисситра показала на унылые равнины, лежащие к северо-западу от форта.

Релкину очень хотелось бы вот так запросто взять и обо всем забыть. Но увы, надеяться на это не приходилось.

Видимость и вправду была великолепная. На востоке черными кляксами на горизонте виднелись горы Мальгун. На юге поднимались увенчанные белыми шапками пики.

– Вон там гора Кохон, – сказала девушка, показывая на юг. – Где-то там мой дом. Ты когда-нибудь был в Кадейне?

– Нет, Кисситра, никогда.

Она задумчиво постучала сложенным веером по своим губам. Релкин представил себе, как он целует эти прелестные губы.

– Город такой красивый. – Она со вздохом сложила руки на груди. – Такой величественный. Как бы мне хотелось сейчас оказаться там, пройтись по Слайт Хилл или прокатиться по Дубовой улице.

Она снова вздохнула. Ей приходилось жить в этом ужасном форте на краю света, потому что ее отцу не дали пост капитана башни в самом Кадейне.