Экипаж сэра Альфреда ровно в полдень скрылся за поворотом аллеи, оставив за собой шлейф пыли. Из тридцати служанок и слуг в доме осталось не более десяти. Одним из таких смельчаков оказался Уолтер Браун, тощий винодел с носом и глазами почти такого же оттенка, как и красные вина, которые он любовно изготавливал и дегустировал круглые сутки. Он заявил, что будет охранять зарытые в землю бочки и запертый погреб – если понадобится, до последней капли крови. Его поддержал старший конюх Джон Симмондс, убежденный, что даже самый старый мерин умнее любого из людей. Конюх и винодел вскочили, увидев вошедшую в кухню Кэтрин, но она быстрым жестом разрешила им сесть и вышла, прихватив бутылку бургундского.

В комнатах нижнего этажа было безлюдно, в тишине лишь раздавались шаги Кэтрин. Почти все ценные картины и украшения сэр Альфред распорядился снять со стен и спрятать. Окна заперли, шторы задернули, словно рассчитывая, что это помешает мятежникам вторгнуться в дом.

В коридорах и комнатах верхнего этажа тоже царила тишина, гости уехали вместе с сэром Альфредом. Вспомнив об одном из гостей, Кэтрин поставила бутылку на столик в коридоре и решила нанести краткий визит леди Кэролайн. На стук откликнулась одна из двух горничных, которые разбирали вещи леди Эшбрук и укладывали их в несколько огромных кожаных саквояжей.

Заметив, как изумлена ее дочь, стоящая на пороге, леди Кэролайн взмахом руки выслала горничных из комнаты, а затем предложила Кэтрин сесть на обитый парчой диван, хотя сама осталась стоять у окна.

– Отец сообщил мне, что ты отказалась покинуть дом, – начала леди Кэролайн, нервно теребя кружевной платок. – Тебе следовало бы передумать.

Кэтрин обвела взглядом груды шелка и атласа.

– Видимо, ты передумала.

На ее холодный сарказм мать ответила слабой улыбкой.

– Я не говорила Альфреду, что останусь в Роузвуд-Холле. Я только объяснила, что никуда не поеду с ним.

– Ясно. А капитан Ловат-Спенс?

– Джон уехал в Спенс-Хаус за экипажем. Альфреду понадобились все наши кареты, чтобы вывезти сокровища.

– Значит, ты уезжаешь вместе с капитаном?

– Да, я покидаю Роузвуд-Холл. И твоего отца, Кэтрин. Давно пора.

Кэтрин удивленно уставилась на мать. Тайный роман – одно дело, а разрыв с мужем и бегство с молодым мужчиной – совсем другое. Очевидно, Кэролайн Пенрит Эшбрук совсем потеряла голову, если решилась погубить свою репутацию.

– Надеюсь, ты все как следует обдумала, – с расстановкой произнесла Кэтрин, и ее мать приподняла тонкую бровь.

– Разумеется! Для этого мне понадобилось двадцать пять лет. Жаль, что лишь недавно до меня дошло: на бесплодные поиски у меня уже не осталось времени.

Кэтрин вздрогнула, и леди Кэролайн повернулась к ней. Она сохранила следы былой красоты, ее кожа была упругой, без единой морщинки, фигура гибкой и тонкой, как у юной девушки. Только по глазам можно было определить, как долго она терпела равнодушие мужа и принужденно смеялась, тосковала и страдала от одиночества. Эта глубокая печаль потрясла Кэтрин.

«Через двадцать лет внешне я буду похожа на нее, – думала Кэтрин. – Но в отличие от нее мне не придется терпеть брак по расчету. Я не стану искать утешения на стороне, никогда не оттолкну своих детей, не поручу их заботам равнодушных нянек и слуг. Я сама научу их любить и быть счастливыми, им не придется гадать, нужны ли они родителям, были ли они желанными или появились на свет благодаря досадному стечению обстоятельств.