Он ненавидел официальные приемы, но как наследник, был обязан присутствовать на них. Юноша потерял большую часть недели, отсиживаясь на дебатах, где обсуждались новые законы, и теперь наслаждаться бы ему лошадиными боями, но вот-вот приедут северные вожди, и потому Килгору запрещено покидать Брандсток-холл. Это совершенно нестерпимо!

С отчаянием он вонзил свой нож в скамью и вздохнул. С кухонь доносились чудесные запахи. Килгор снова вздохнул, поймал недовольный взгляд Вальсидура и состроил гримасу.

Наконец, вожди прибыли. Их кони едва держались на ногах.

Они испуганно косили глазами в сторону кухонь, как будто боялись попасть на вертел. Сциплинги лошадей не ели, обвинение в этом или намек могли окончиться кровной враждой. Разглядывая пони и всадников, Килгор подумал, что не везде поступают так.

Вальсидур радушно приветствовал старых друзей, усадил их на лучшие места. Он делал вид, что не замечает их бедной одежды и угрюмого вида.

— Мои дорогие друзья и соседи! — провозгласил Вальсидур. — Много времени прошло с нашей последней встречи. Как у вас дела с хозяйством, охотой, рыбной ловлей? — Он виновато улыбнулся, зная, что его окружают несчастные, отчаявшиеся люди.

Тласи из Вайленесса молча покачал головой. Эдин из Нека отказался отвечать. Торин из Херонесса сказал с притворной доброжелательностью: «Вальсидур, это последний праздник Лета, который мы проводим вместе. Мы покидаем север и переходим в Южные области».

Советники Вальсидура ахнули и стали наперебой восклицать:

— Вам там будет плохо! Кто знает, можно ли там жить! Там много страшных зверей! А погода! — еще никто не селился за Виллоудэйлом.

Вальсидур ударил об пол копьем и воцарилась тишина.

— Это очень серьезное решение, соседи. Вы уверены, что хотите бросить свои дома и свои земли?

Тласи из Вайленесса сухо ответил:

— Нет, конечно. Но не умирать же нам от голода? Последняя буря уничтожила наши северные поля и погубила половину овец. Мы еле продержались зиму и съели почти весь скот. А в этом году зима никак не желает кончаться. Наши лодки вмерзли в лед, новорожденные ягнята гибнут от холода, овцы и коровы мрут без травы. Приходится есть лошадей. Скоро ничего не останется. Мы собрали нехитрый скарб, остатки скота и лошадей и решили идти на юг.

Вальсидур потер подбородок. — Значит, в этом году будет плохая торговля, — пробормотал он. — Но, друзья, у меня много золота, дров, скота. Всем этим я поделюсь с вами. Вам незачем уезжать. Для чего же соседи?

— Есть пределы милосердия, — возразил Фрик из Нека. — И есть гордость. Мы будем обузой и разорим тебя. Может, когда окончится эта ужасная пора, некоторые вернутся обратно.

— Тебе нужно уходить, — угрюмо добавил Вильгфус из Готнефа. — В этом году мороз может обрушиться и на тебя. Он каждый год продвигается все дальше на юг.

— Это только капризы погоды, — ответил Вальсидур. — Нельзя покидать родные места из–за плохого урожая. У нас пять лет подряд были неурожаи, никому и в голову не пришло покидать насиженные места. Останьтесь хотя бы на год.

Люди с севера переглянулись. Затем Торин неохотно сказал:

— Может это и глупо, но многим из нас кажется, что здесь замешана магия. Ты знаешь о том загадочном, что случилось в Гардаре, когда мы проиграли войну? Никто не мог войти туда и никто не вышел оттуда. Я слышал там есть какое–то страшное облако. Конечно, оно не обыкновенное. Облако калечит животных и убивает всю зелень. Оно губит все, к чему притронется.