Я мирно дремал на козлах рядом с Мастером Лезвий. Фургон плавно покачивался на ровной укатанной дороге, чем-то напоминая сухопутный корабль, вокруг повозки колыхались зеленые волны пшеницы. Жак заметил его первый и крикнул Изабелле придержать кегаров. Очень вовремя — кошки подняли жуткий вой, до смерти напугав непривычных к хищникам лошадей.

Он сидел на обочине, весь в пыли, всклокоченный и жалкий, ничем не напоминающий серебристо-смертоносное ночное видение. Большой светлый волк с удивительными, льдисто-голубыми глазами болезненно поджимал переднюю лапу и астматически дышал широко разинутой пастью с вываленным наружу, посиневшим от жары языком. На морде у него застыло выражение совершеннейшей растерянности и отчаяния, я никогда еще не видел столь выразительной мимики у животного.

Жак бросил поводья Ирвину и медленно слез с коня, не отрывая глаз от зверя, кегары ревели и метались в повозке. Страж осторожно опустился рядом с волком, и тот посмотрел на него с робкой надеждой. Для дикого зверя он был чересчур покладист — позволил человеку подойти и осмотреть себя, только покорно поджимал уши и вздрагивал, когда пятнистый кот издавал особенно воинственный вопль. На руке Жака осталась свежая кровь.

— Уйми животных, Изабель! Дэвид, это не тот, которого ты видел ночью?

— Похож, — волк виновато опустил голову.

— У него шишка на затылке и бок порван. Кажется, кегары поработали. Лапа вывихнута, но это не серьезно.

— А ну-ка, пусти меня! — Ирвин выбрался из фургона со своим заветным сундучком под мышкой и решительно направился волку. Изабель нашикала на кегаров и те немного успокоились, хотя возмущенно фыркали и царапали борта повозки, просясь наружу.

Волк немного встревожился, но быстро смирился с судьбой и не выказал ни малейшего сопротивления. Ирвин уселся напротив него прямо в пыль, достал свою проволочную сферу, принял позу медитации и начал напевать что-то неопределенно-восточное, водя амулетом перед мордой зверя. Раковина в центре сферы вторила напеву едва слышным гудением, от которого у меня заныли зубы. Наконец, маг кончил.

— Однако!

— Ну, в чем дело? — подозрительно нахмурился Станис.

— Меч Лун прекрасно справился с заклятьем, вот только не совсем ко времени.

— Каким заклятьем?

— Заклятьем обращения, конечно, — Ирвин пожал плечами. — Наш общий друг застрял в волчьей шкуре, и не знает, что делать дальше. Выход только один — он должен вспомнить, КАК ИМЕННО превращался в волка, когда заклятье еще действовало.

Трансформация завершена и отнять у него способность перевертыша Меч не в силах, равно как и научить ею пользоваться.

— «Волчий коготь»? — догадался Жак.

Ирвин кивнул.

— Чего, чего? — Изабель высунула голову из фургона, один из кегаров попробовал протиснутся мимо нее, произошла короткая борьба.

— «Волчий коготь», — охотно объяснил маг, — заклятье Тьмы, превращающее человека в безумного зверя, слугу Зла. Один из ингредиентов — коготь волка, отсюда и название. Любимое заклинание колдунов Востока, когда они хотят кому-нибудь страшно отомстить. В большинстве случаев близкие сами вынуждены убить жертву заклятья, поскольку обратившийся становится смертельно опасен для окружающих, а способа исцеления нет. — Волк тяжело вздохнул.