— А не объяснишь ли ты, добрый господин, как мы будем морочить им голову? — осмелев, поинтересовалась девушка.

— Если, не приведи Митра, мы попадем в плен,— пояснил он, искоса глянув на хмурого жреца,— то просто скажем, что едем из Турана, а путь держим в Зембабве.

— Ты думаешь, нам поверят? — хмуро осведомился Мурзио.

— Может, и не поверят,— пожал плечами воин.— Но те, кто видел нас в замке, вряд ли уцелели, а больше опровергнуть наши слова, надеюсь, некому.

Митрианец ничего не ответил, хотя по его лицу было ясно, что он не слишком надеется на благополучный исход. Что ни говори, а Мурзио прекрасно знал нравы иранистанцев, их пренебрежительное отношение к чужой жизни. Особенно к жизни иноверцев. С другой стороны, открыто сомневаться в словах Севера он тоже не решался: такого опыта у него не было вовсе.

Тем временем рассвело настолько, что даже здесь, в узкой скалистой расщелине, стало почти светло. Вестница сложила крылья и, описав круг над головами людей, позвала их за собой.

— Наконец-то! — крикнул Север, вскакивая в седло.

* * *

Внимательно изучив карту, Юрг пришел к выводу, что если Вожак справится с заданием, то уходить станет через северные ворота в Сторожевой Стене. По крайней мере, сам он поступил бы именно так и не видел причин, почему бы Вожаку не сделать то же самое.

Сейчас он со смехом вспоминал утро того дня, когда он во главе готового к отбытию отряда заехал за Ярой и известил, что они уходят. Он с наслаждением припоминал, как недоумение, растерянность и гнев попеременно сменяли друг друга на лице жрицы…

— …Я немедленно пошлю Вестницу в Логово! — наконец прошипела колдунья.— Пусть там узнают, что ты, дабы потешить свое самолюбие, готов рискнуть успехом всего дела!

С застывшей на лице насмешливой улыбкой Юрг позволил ей выговориться, а после того как Яра замолчала, спокойно сказал, что не понимает, как такой, как она, безмозглой курице доверили столь ответственное дело. Его слова вызвали новый всплеск ярости, и Юрг с наслаждением выслушал поток новых оскорблений.

— Что же ты не выпускаешь из клетки свою ворону? — ехидно поинтересовался он, когда жрица, выдохшись, снова умолкла.— Напиши письмо, привяжи его к птичьей лапке. Пусть в Логове узнают, что ты решила командовать сама и в результате мы уже седмицу торчим в этой дыре, вместо того чтобы заниматься делом.

— Так надо, не спорь со мной,— зло прошипела она, чувствуя тем не менее, что Юрг совершенно прав.

— Кому надо? — тихо спросил он.— Тебе? — Он пристально посмотрел на девушку.— Охотно верю. Но Халима, помнится, не отдыхать нас посылала.

— Действия колдуньи не всегда понятны непосвященным,— огрызнулась она, чувствуя, что готова перегрызть ему горло.

— Верю,— пожал плечами Юрг.— Это может показаться странным, но я опять верю тебе,— усмехнулся воин, с восторгом наблюдая, как глаза девушки темнеют от едва сдерживаемого гнева, а губы чуть заметно дрожат.— Но ты забыла об одном. Я,— он ткнул себя пальцем в грудь,— руковожу отрядом, а ты,— он посмотрел ей в глаза,— помогаешь мне советами! Так что если тебе есть что сказать мне, говори. А если нет, собирайся. Нам пора в путь!

Юрг прекрасно понимал, что творится в душе колдуньи, и наслаждался ее яростью, ее смятением. Так-то лучше! Знай свое место, дрянь! Воин ухмыльнулся, и ему вдруг показалось, что в этот миг она каким-то образом услышала его невысказанные слова. Ее лицо исказила ненависть, губы судорожно скривились, обнажив острые клыки.

— Что? — участливо осведомился он.— Ты все-таки хочешь что-то сказать мне? — Но девушка молчала, пытаясь взять себя в руки. Впрочем, ее лицо было красноречивее любых слов.