Как только они остались одни, Керриган повернулся к Сирен. Он все еще не верил в то, что собирался сделать. Никогда за все эти века, он не помогал никому.

Никому.

Но Сирен была права. Он не мог оставаться в стороне и смотреть, как с его ребенком обращаются так же плохо, как обращались с ним. Он не мог оставить его одного в мире. Моргана убьет их обоих, если у нее будет такая возможность и воспитает ребенка неизвестно в каком направлении. Лучшее, что он мог сделать, — это вооружить Сирен так, чтобы она могла сразиться с сукой на равных. Если он разблокирует все ее силы, тогда сможет быстро обучить ее и показать, как использовать их, чтобы противостоять Моргане и ее армии.

Надеясь, что принял правильное решение, Керриган снял меч со своих бедер и заставил себя положить тот на спинку стула. Но это было тяжело. Он никогда не любил расставаться с мечом больше, чем на несколько секунд, привычка, которая часто выводила Моргану из себя, так как он всегда занимался с ней любовью, держа меч в своих руках.

Но сейчас все это было для него позади.

Сирен не знала, чего ожидать, когда Керриган притянул ее спиной к себе. Он прижался щекой к ее голове, шепча что-то на непонятном языке. Обняв ее руками, он нежно покачивал девушку в своих объятьях, пока их окружала странная красноватая дымка.

«Дыши легко». Слова звучали в голове, пока Керриган продолжал тихо напевать ей на ухо.

Но было сложно подчиниться. Казалось, туман душил ее. Он был слишком плотным, чтобы дышать. Девушка чувствовала, будто тонет. Задыхается. Это было невыносимо, и ее легкие горели от напряжения.

Когда она была уже уверена, что умрет от этого, то почувствовала острую боль в шее. Крик застрял у нее в горле, а она впилась ногтями в бедра Керригана.

Керриган зарычал от вкуса невинной крови Сирен. Его желудок свело от боли, но он проигнорировал это.

Этот ритуал был старше, чем само время. Он практиковался с самыми первыми из их вида.

Первоначально церемония крови использовалась, чтобы соединить силы Пендрангона, который правил людьми, с силами Пенмерлина, который управлял стихиями. Затем Пенмерлина убивали, а все его силы доставались исключительно новому, коронованному Пендрагону, чтобы он мог лучше править своим народом.

Но он не намеревался убивать Сирен. Отстранившись, мужчина облизал губы и развернул ее к себе лицом. Глаза Сирен больше не были ее собственными, они были черными от темной магии, которая извратила его. Магии, которая воспитала и вскормила его.

Девушка была наполнена ею. Она больше не была чистой. Не была невинной.

Его сердце разбилось от того, что он сотворил с нею, Керриган отвел доспехи и обнажил шею, наклоняя голову к девушке. Не теряя времени, Сирен приняла то, что он предложил.

Керриган выругался, когда она впилась зубами ему в шею и потянула силы из его тела. Сейчас они были соединены. Две души, разделяющие все знания о способностях Мерлина. Его кровь хранила все, что он узнал. Все, что испытал.

В отличие от него, Сирен не придется изучать свои силы. Они текли через нее сейчас, вместе с умением владеть ими.

Комната начала кружиться, когда он ослаб еще больше.

Сирен вцепилась в него, жадно выпивая его сущность. Опасаясь, что она заберет слишком много, он отступил.

Она потянулась к нему.

Керриган остановил ее, обняв руками.

— Достаточно, Сирен! Взяв слишком много, ты убьешь меня.

Ее глаза больше не были человеческими, они было полностью красными с черными зрачками и в них виднелось его отражение. Он выглядел бледным. Но контроль здесь все еще был у него. Не у нее.

— Я хочу больше, — ее голос был глубоким, демоническим.

Керриган скрипнул зубами, услышав звук, который презирал. Он отдал ей все самое худшее. И ненавидел себя за это.

— Нет.