Король Марк был уже немолод, и хотя Господь, не исключено, подарит ему еще многие годы жизни, рано или поздно он должен будет уйти и завещать свои немалые владения наследнику. Но у короля Марка никогда не было детей. Он даже не был женат, так уж сложилась жизнь. Единственным прямым наследником оказывался Андрол, приходившийся Марку родным племянником, сыном погибшего брата его Георга. И вдруг — бац! — нежданно-негаданно появляется в королевстве новый племянник, да еще какой! Племянник по женской линии, сын любимой сестры короля Блиндаметт Белозубой. А ведь по неписаным кельтским законам, уходящим корнями в седые времена матриархата, женская линия при наследовании престола является приоритетной. Все это совершенно случайно поведали Тристану без умолку болтавшие над его изувеченной плотью прекрасная Изольда и служанка ее Бригитта.

И теперь Тристан видел, какой неизбывной ненавистью горят глаза сэра Андрола. Андрола в первую очередь, а вместе с ним и его друзей, известных далеко за пределами Корнуолла своим коварством и подлостью, — сэра Гинекола, сэра Денейлона и сэра Гордона.

В общем, когда стало ясно, что Тристан не погиб в Ирландии, как бешеная собака, а жив-здоров и только заработал новые очки в необъявленном турнире с конкурентами при дворе, Андрол на правах племянника первым заговорил с королем. Остальные только кивали и поддакивали поначалу. Но потом все разошлись, раскричались, распалились невероятно.

— Ужели хочешь ты уйти от нас бездетным, любимый дядя мой, любимый с давних пор? — так поэтично, жалостливо и тихо начал Андрол свой важный разговор.

— Да, дети мои, честно признаюсь, стар я уже для супружеской жизни, так мне кажется.

— Ах, дядя, зачем так умалять свои достоинства?! Ты еще очень силен, крепок, красив. Женщины просто засматриваются на тебя. Неужели не возжелал бы ты юную и прелестную леди, коли оказалась бы она с тобою рядом на брачном ложе тихой лунною ночью?

— Красноречив ты, Андрол, этого не отнять у тебя, но все же наследника, который родится от этой молодой красавицы, мечтал бы я сам и воспитать, а вот боюсь, не успею. Да и к чему теперь производить на свет наследника, когда вновь появился на нашей земле столь любимый мною племянник — прекрасный юноша Тристан. Разве он не достоин сделаться преемником моим во всем?

Ну наконец-то! Этого и ждал Андрол. Ему было очень важно, чтобы Марк сам первым произнес проклятое имя Тристана Лотианского.

— Тебе решать, мой король, тебе одному, — произнес Андрол скорбно, как бы и не надеясь, что дядя примет во внимание его дальнейшие рассуждения, — но все же выслушай, пожалуйста, какие мысли приходят в голову мне и моим друзьям — верным ленникам твоим, славным рыцарям Гинеколу, Гордону и Денейлону

— Что ж, говорите, — разрешил король Марк.

— Помнишь ли ты, каким странным образом появился у нас в Корнуолле твой племянник Тристан? Охотники встретили его в лесу, и никто никогда после не видел той лодки, на которой, как он сам рассказывает, довелось ему добраться до наших берегов, когда пираты отпустили его. Да были ли вообще эти пираты и эта лодка? А сколько иноземных языков знает твой племянник, какие страшные, поистине дьявольские слова срываются иногда с уст его! Таких слов не только не знают, но и произнести не могут порою лучшие из наших толмачей и мудрецов. А как он свежевал оленя! Ты уверен, что этому учат в Лотиане? Да и Тристан проговорился тогда — Эдвард помнит — ссылался на какую-то неведомую горную страну на Востоке. А каким немыслимым способом обучил он людей ловить рыбу! Это ты помнишь, Марк? Даже собака его с богомерзким именем Луша ведет себя не так, как все другие псы.