Я пытаюсь торговаться. На протяжении нескольких недель мы играем в торговый пинг–понг. Пачки долларов летают туда–сюда, как пластмассовые мячики, но цена по–прежнему остается за гранью моих возможностей. Я покупатель, поэтому заведомо нахожусь в проигрыше. Хозяева земли — непальцы, мелкие фермеры; на этой земле явно жили многие поколения их семьи. Я сдаюсь — это все равно что подталкивать мула. И снова принимаюсь за поиски. Как ни странно, я довольно быстро нахожу хороший участок с замечательным видом по приемлемой цене. Накануне подписания всех бумаг звонит телефон.

— Мы звоним по поводу участка, который вас заинтересовал.

— Спасибо, но уже поздно. Я нашла другой вариант, ваш участок меня больше не интересует. И я ведь говорила, что у меня нет таких денег.

— Мы звоним, чтобы сказать, что мы согласны на вашу цену…

А ведь мне завтра подписывать бумаги! Неизвестно, что заставило хозяев изменить свое мнение, скорее всего, потребность в деньгах. И я принимаю их предложение. По прошествии нескольких дней мы сидим у нотариуса и заполняем необходимые документы. Итак, теперь я владелец земельного участка. Но больше–то у меня ничего нет. Я не могу учить монахинь на голой земле. Чувствую себя как выжатый лимон. Мне нужны деньги на строительство школы. Даже если сама работа будет стоить не так уж и много, мне все равно срочно требуются новые спонсоры. Плюс к этому надо давать новые и новые концерты. Я быстро поняла, что выступления — единственный шанс быстро собрать средства. А пока я несколько недель ищу здание, которое можно арендовать под школу. Больше ждать, нельзя. Слишком много девочек находится в отчаянном положении безо всякой надежды на лучшее, так что надо действовать как можно быстрее.

— Папа, мне надо съездить, посмотреть дом, который агент по недвижимости предложил для временного здания под школу. Помнишь, я тебе говорила. Поедешь со мной?

— С удовольствием! Разберемся, что он там нашел…

Честно признаюсь, мне очень повезло с агентом по недвижимости. Это Барзгар, мой друг из Боднатха. Обычно люди по–разному реагируют на мой проект: консерваторы начинают его критиковать, остальные с энтузиазмом поддерживают меня. Естественно, я не обращаю внимания на первых и продвигаюсь вперед благодаря вторым. Так вот, Барзгар точно принадлежит к тем людям, на которых я могу рассчитывать.

— Ну, вот и приехали!

Мы останавливаемся перед большим зданием, расположенном на тихой улице в десяти километрах от Боднатха, на севере Катманду. На потертой вывеске написано: «Туристическое агентство». Буква «е» давно ушла в отставку. Высунувшись из окна машины, я внимательно изучаю окрестности. Немного бедновато, но ничего.

— Давай зайдем внутрь…

Пять этажей, около пятнадцати комнат — от пыли не продохнешь и пол такой грязный, что непонятно, какого он цвета. Все выглядит ужасно запущенным, будто тут долгие годы не ступала нога человека. Но это не страшно, уборка меня не пугает. Электричество вроде бы в норме. Комнаты расположены как раз так, как мне того хотелось: на верхнем этаже — большой зал, симпатичная кухня и кладовая; на остальных этажах — с десяток маленьких комнат; на первом этаже они расположены в ряд, вдоль коридора, а на верхних расходятся в разные стороны, как лучи у звезды. Превосходно. И плата за аренду кажется вполне реальной: 20 000 рупий в месяц. Получается около двухсот пятидесяти евро, на Запале такую сумму посчитали бы мизерной, но не надо забывать, что средний доход непальца составляет сто семьдесят евро в год.