Гунар устроил засаду в небольшой ложбине за деревней. Его более осторожные товарищи держались чуть в стороне, жадно поглядывая на дорогу. Все-таки охота на человека захватывает куда больше, чем охота на зверя. Но ведь и риск велик, чудовищный риск. Подальше бы надо было устроить засаду. Подальше от сельца, куда могут наведаться соратники убитого, чтобы спросить за охотничий азарт.

Ничего не подозревающий меченый проехал мимо, даже не оглянувшись на поджидающую его смерть. Гунар поднял лук и прицелился в шею всадника, но тетиву спустить не успел. Никто не слышал ни шороха, ни свиста стрелы, просто она вдруг выросла между лопаток Гунара дьявольским цветком, посаженным старательным садовником. Живые испуганно таращились на подъехавшего черного всадника. Сурок, хмуро поглядывая на несостоявшихся убийц, опустил арбалет. Парни опомнились и бросились прочь от страшного места, ломая кусты. Сурок склонился над Гунаром, тот был мертв: светлые, выгоревшие почти до бела волосы рассыпались по зеленой траве. Меченый вырвал стрелу из холодеющего тела и небрежно бросил ее в кожаную сумку, висевшую у седла.

— Дурак, — сказал он вслух, глядя грустными глазами в мертвое лицо. — Мог бы еще жить долго-долго.

Глава 7

ГОРОД

Ярл Гольдульф мерил быстрыми шагами обширные покои, выделенные в его распоряжение владетелем Нидрасским. Богатство нордлэндца уязвляло растревоженное самолюбие приграничного ярла. Он с завистью рассматривал богатое убранство залов, посуду, причудливо расписанную яркими красками, мебель, сделанную из пород деревьев ему неизвестных. Особую гордость владетеля Нидрасского составляла коллекция древних предметов, о назначении которых благородный Гольдульф мог только догадываться. Впрочем, утешал себя ярл, вряд ли Альрик знал об этих диковинах больше. Жизнь буржских владетелей поразила ярла, собственный замок показался ему вдруг неприлично бедным, даже убогим. Не утешала его теперь даже мысль о необычайной крепости замковых стен, сложенных далекими предками из громадных каменных глыб. Хаарский вздохнул и потянулся к кубку. Кисловатый запах ударил ему в ноздри — пиво в Бурге варить не умели! Это заключение неожиданно утешило ярла. Он обвел высокомерным взглядом стены, увешанные богато отделанным золотом и серебром оружием. Несмотря на показной блеск, оружие оказалось посредственным. Гольдульф критически осмотрел снятый со стены меч: клинок местной выделки уступал не только клинкам Башни, но даже клинкам выделки оружейников самого ярла. Гольдульф, презрительно скривив губы, отбросил богатую игрушку.

— Тебе не понравился мой меч, благородный друг? — Владетель Нидрасский неожиданно возник на пороге.

— Эта сталь годится лишь для кухонных ножей, — усмехнулся Гольдульф.

Владетель потрогал лезвие пальцем и, соглашаясь с ярлом, кивнул головой:

— Я видел сегодня клинки лучшей выделки.

Ярл удивленно вскинул глаза на Нидрасского.

— Да, — подтвердил владетель, — они здесь.

Гольдульф вдруг почувствовал удушье, дрожащей рукой он рванул ворот рубахи, пуговицы с треском покатились по полу.

— Сколько их?

— Не больше десятка, — успокоил его Альрик. — Однако меня удивляет твоя тревога, благородный друг. Мы ведь находимся не в твоем приграничном замке, мы — в столице Нордлэнда. Под охраной закона, а не обычая.

Нидрасский улыбнулся, вспоминая разговор в Ожском замке.

Гольдульф приник к кубку, краски медленно возвратились на его взмокшее от пота лицо.

— Может, ты и прав, владетель, но когда речь заходит о моей собственной шкуре, я больше доверяю не закону, а мечу. Я бы на твоем месте проследил за ними.