В пятницу она достала с чердака украшения. Обычно Энни развешивала их чуть позже, но поскольку до Рождества оставалось совсем немного, это оказалось вполне уместным. Бруно сказал, что нет необходимости приходить в этот день на работу, однако, чувствуя себя слишком взбудораженной, Энни все равно пошла, чтобы немного успокоиться.

Дети, включая ребятишек Каннингхэмов, вернулись из школы. Все находились во взвинченном состоянии из-за того, что их отпустили на рождественские каникулы. Энни строго-настрого велела им не прикасаться к еде. Сара сделала симпатичную поделку из шишек, приклеенных к маленькому бревнышку, покрытому золотой краской и украшенному красной ленточкой.

В половине шестого Валерия известила о своем возвращении гудком автомобиля, и ее детишки сразу же ушли. Энни подумала, что это приехал Лаури. Взглянув на часы, она увидела, что муж опаздывает. Возможно, ему не удалось выехать в середине дня.

— Мамочка, а у тебя не найдется минутка для сказки? — спросила Сара.

Они с Дэниелом уже и сами хорошо читали, но когда дети сидели, прижавшись к матери в кресле, это было совсем другое дело.

— Только одна минутка.

Энни уже собиралась выключить телевизор, как диктор сказал что-то о дорожной аварии, случившейся на автомобильной магистрали М6, — там перевернулся грузовик. Никто не пострадал, но уже образовался хвост автомобилей, застрявших в дорожной пробке.

— Возможно, это и есть причина, объясняющая, почему нашего папы до сих пор нет дома.

Детишки по-прежнему обожали читать рассказы о Нодди. На этот раз Энни прочитала историю о Санта-Клаусе, застрявшем в дымоходе, и о том, как Нодди пришел ему на выручку, вытащив его оттуда на буксире с помощью веревки, прикрепленной к его маленькой красной машинке.

Когда она закончила, Сара почти с благоговейным трепетом произнесла:

— Смотри, мамочка, идет снег.

Сквозь большие окна было видно, как маленькие снежинки, словно светлячки, кружатся на фоне темного вечернего неба, отражая разноцветные огни рождественской елки. Окна с двойными стеклами создавали удивительный оптический эффект: глядя в снежную темноту, Энни и дети видели в глубине сада самих себя, три тесно прижавшиеся друг к другу головы — рыжую, златокудрую и темноволосую.

Энни испытывала блаженство, находясь рядом со своими детьми, и представляла, как Лаури не терпится выбраться из дорожной пробки, чтобы поскорее вернуться домой к своей семье и успеть к началу вечеринки, которая устраивалась в честь десятилетия их супружеской жизни.

В этот вечер в доме царила особая атмосфера, которая была вызвана волнующим предчувствием, всегда предваряющим какое-нибудь особенно приятное событие. Казалось, сами стены этого жилища, сложенные из кирпича и известкового раствора, знали о предстоящей вечеринке.

Сара и Дэниел тоже чувствовали это. Они сидели не шевелясь, глядя на свое иллюзорное пребывание в саду, в то время как крошечные ослепительные светлячки, кружась, летали вокруг.

— М-да, — сказала Энни, разрушив чары, — такими темпами я ничего не успею. Скоро начнут приходить гости. Я рассчитываю на то, что вы сможете самостоятельно помыться и переодеться. Думаю, ваш папа сегодня припозднится.

Сиси пришла первой, впрочем, как всегда. Энни отослала ее к соседям, чтобы напомнить Валерии о бокалах для вина, которые та обещала принести. Затем пожаловал Крис Эндрюс. Он спросил, приедет ли Мари.

— Что ж, и такие чудеса случаются, — съязвила Энни.

— Дело в том, что я написал пьесу. Мне было бы любопытно узнать, что она скажет, прочитав ее. Должен признаться, Энни, ты прекрасно выглядишь. Я никогда раньше не видел тебя в черном.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — произнесла она. На Крисе был парчовый жилет, надетый поверх длинной свободной рубашки, и брюки-клеш.