Вернувшись, тенью между спящими лавирую на вторую половину шатра. Удивительно, но раненым даже стало лучше, еще б немного «поработать» и можно будет не волноваться, да вот пуста я, как русло вади…

Секунд двадцать я колеблюсь, недопустимое промедление, но все же решаюсь — слишком по разному описан «ОН», есть и такое что очень «ревнив», вот сейчас и проверим… Левая рука ложится на колено ладонью вверх, правая замирает раскрытой ладонью в двадцати сантиметрах от свежего шва. Так, в случае чего, весь удар достанется только мене. Первые слова, как ни странно проще сказать, чем подумать — «Отче наш, иже еси…». К левой руке тянутся десятки резиновых ниточек, чтобы превратится в бурные потоки огня, катящиеся по внутренним каналам, не беря ни капли себе пропускаю все через сердце в другую руку. Неожиданно рывком меняется зрение — теперь я не только чувствую нити, вскользнувшие из пальцев вместо когтей, но и вижу их — как они упираются в защитный барьер, и почти не встречая сопротивления, проходят сквозь него, а потом и внутрь тела. Плавно «качаю» лапой от себя к себе возбуждая в теле медленно расходящиеся светящиеся волны, они катятся к пяткам и кистям, вспыхивая вторичными отражениями там, где есть какие-то проблемы. Но, пожалуй, хватит — все тело уже светится равномерно, а уши с носом слышат изменение ритма дыхания и сильный запах пота, обтираю лицо и все открытые участки и перехожу к следующему.

Вот и все, все что можно было сделать — сделано, остается только поблагодарить за то что тут помогают всем не делая исключений ни для неверующих, ни для «неверных». Неуклюже поворачиваюсь на восток, припоминая «как положено», но в голове почему-то нет ничего, кроме того, что главное — искренность. Потому просто бормочу первое что вспомнилось, просто повторяя это же мысленно, а вот с последним «амен» в меня бьет натуральная молния, отстраненно смотрю как во все стороны катится волна света, попросту выжигая все темное в округе и давая яркие вспышки там где она встречается с живым. За стенкой резко всхрапывают от удивления животные, слева от перегородки раздается восхищенное «Ой!», но ничего больше не происходит — только становится тепло и спокойно, куда-то девается ставшая привычной опустошенность… Да уж — «просите и обрящете, стучите и вам откроют», спасибо конечно, но получать больше чем просил — тоже ноша немалая, не знаю по силам ли она мне…

Поворачиваюсь, чтобы встретится взглядом с десятком бусинок, почти все кто толкал полночи меня в бока — здесь, спектр взглядов — от восхищенного, до непонимающе-нахмуренного. Почти все или трут глаза руками или тянутся ими ко мне. Их можно понять — я сейчас сияю как натертая фосфором, но ведь это не на физическом плане — в боку кофейника ничего не отражается кроме моих вытаращенных глаз — они что, меня ВИДЯТ?!

Хотя чему я удивляюсь? Кабир далеко не прост, впрочем, как и любой наделенный властью, но вот такая сильная передача свойств через поколение — удивительна, впрочем — может тут не в наследственности дело, а в среде обитания, например. Но это все потом, а вот у меня появился еще один «якорь» и честно говоря — я этому рада, а пока — облизываю все подвернувшиеся мордочки и, обвешанная этими обезьянками как елка игрушками, отправляюсь досыпать.

Первая половина дня до саляат аль-азр (дневной молитвы) прошел быстро. Сразу после «рассветной» молитвы мои подопечные стали проситься домой, им вторили родственники — и те, что должны были «неусыпно» находится рядом, а в итоге продрыхли всю ночь, правда не без моего участия, и те, что явились справиться о здоровье.