— Клянусь честью, в его бороде видна рыжина, — с кривой улыбкой заметил Джеффри, — и потому он хотя бы отчасти шотландец!

Люсия была очень рада, что Джеффри пришел на свадьбу, поскольку Эммелин вынуждена была остаться дома из-за сильной простуды, которая донимала подругу вот уже целую неделю.

— Джеффри, будь добр, проводи меня к столу, — попросила Люсия, когда они вошли в величественную бальную залу, поражавшую роскошным убранством, на столах в которой стояли серебряные канделябры и вазы с цветами.

— Мама не спала полночи, расставляя их, — сообщила своему спутнику Люсия. — Она настояла на том, чтобы самой составить как можно больше цветочных композиций, хотя и знала, что здоровье ее может пошатнуться. Это одно из ее увлечений.

В эту минуту Люсия подошла к верхнему столу, за которым уже сидели мать и отчим. Мать одарила ее ослепительной улыбкой и похлопала ладонью по стулу рядом с собой.

— Твое место здесь, дорогая, а ты, Джеффри, сидишь за столом с моей сестрой.

Джеффри вежливо улыбнулся ей и распрощался с Люсией, пообещав непременно вернуться.

Она села на стул, с сожалением думая о том, что Джеффри не смог остаться с ней. Вместо него ее соседом по обеденному столу оказался глухой двоюродный дедушка Губерт. Чтобы попасть сюда, ему пришлось проделать долгий путь из Лондона, и он был явно поражен тем, что его племянница выходит замуж во второй раз.

— Мужчине нужна жена! — громыхнул он. — Я сам был женат трижды, но ни одна леди не пожелает теперь взять в мужья такого старика, как я.

Люсия решила, что ему, наверное, никак не меньше семидесяти пяти, и в отсутствие других собеседников даже прониклась к нему симпатией и сочувствием.

— Мне и даром не нужна молодая жена, — продолжал он после того, как было подано первое блюдо. — Я предпочитаю более зрелых женщин.

Люсия вдруг поняла, что улыбается, хотя и понимала, что он вовсе не собирался развлекать ее.

Во время банкета, состоявшего из пяти блюд, Люсия искоса наблюдала за своим отчимом.

Он был высоким и хорошо сложенным мужчиной, не склонным к полноте, а лицо его нельзя было назвать ни уродливым, ни привлекательным. Его каштановые волосы уже начали седеть, и он носил окладистую бороду, делавшую его похожим на настоящего морского волка.

«Какая жалость, что это не он оказался на борту „Титаника“, — кипела она от негодования, глядя, как сэр Артур весело смеется чему-то вместе с матерью. — Неужели мама не видит, каков он на самом деле? Должно быть, он до невозможности счастлив приобрести еще один участок земли для великой империи Мак-Аллистера».

Хотя отчим с гордостью носил титул, Люсия прекрасно знала, что он удостоен всего лишь звания рыцаря. И еще она не сомневалась в том, что, породнившись с семейством Маунтфордов, он рассчитывал возвысить и свое имя.

И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. А что будет с ней, если ее мать умрет? Может ли она сама остаться без гроша? Ведь наверняка мама не завещает поместье и те немногие деньги, что у них еще остаются, своему новому супругу?

Раздумывая о собственной судьбе, Люсия погрузилась в угрюмое молчание. Ей отчаянно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, чтобы не улыбаться через силу и не делать вид, что у нее все в порядке, когда на самом деле она чувствовала себя жалкой и несчастной.

Когда невыносимо долгий ужин наконец закончился, Люсия извинилась и поднялась наверх, чтобы переодеться. Горничная, Мэри-Энн, уже поджидала ее с отутюженным бальным платьем наготове.

Как бы Люсии ни хотелось изобразить головную боль и остаться в своей комнате, девушка понимала, что не может себе этого позволить.

— Ее милость выглядит такой счастливой! — вздохнула Мэри-Энн, расчесывая волосы Люсии.