Сегодня Николай отпросился с работы пораньше. Едва смог закончить сеанс массажа, так схватило за грудиной. Нитроглицерин не помог. Он позвонил Татьяне – ее не было ни на работе, ни дома. Николай осторожно вел машину, прислушиваясь к тому, что творится у него внутри. Когда он заглушил двигатель, то понял, что приехал к старому дому. Он поднялся на свой этаж, открыл дверь ключом, и пустота плотным саваном укутала его.

Николай добрел до кресла, сбросил на пол плащ, снял ботинки. Боль нарастала – он застонал и буквально увидел свое сердце, но не как в анатомических атласах, а так, как принято его рисовать – сердечко с острым кончиком внизу. Именно этот острый кончик и впился ему в бок.

Ему вспомнилось, как до свадьбы он подарил Алене именно такое сердечко… «Надо бы вызвать «скорую», – подумалось ему… Но шевелиться не хотелось. Тело само нашло наиболее оптимальное, уютное положение и изменять его означало нарушить хрупкий баланс, сложившийся между болью и неболью.

Он обвел глазами комнату – пыль толстым слоем присыпала мебель, серыми казались шторы и тюль на окне, угол, где раньше вилась большая лиана, казался голым и жалким без растения.

Он прикрыл глаза. Как все было легко и просто в молодости. Алена… Почему она согласилась выйти за него замуж, ведь они так мало были знакомы? Почему его полюбила Татьяна? Он никогда не имел успеха у женщин, хотя все и замечали античные черты его лица, стройную подтянутую фигуру. Вероятно, все дело в отсутствии неких флюидов, чисто мужского притяжения… Проанализировав последние события, он понял: Татьяна тем и пленила его, что сама неожиданно влюбилась в него и первая призналась в этом. Ее ошеломляющая страсть компенсировала все неудачи и обиды, накопившиеся за всю жизнь. Алена всегда была рядом, для нее он был рыцарем без страха и упрека. Она возвела его на пьедестал, которого он на самом деле не заслуживал.

Николая осенило – он всю жизнь боялся разоблачения, опасался, что, как в сказке про голого короля, найдется когда-нибудь сопливый мальчишка, который крикнет о нем, Николае, на весь мир: «Да это и не мужик вовсе, а тряпка!»

Его зазнобило – острый конец сердечка снова впился глубоко в грудь. Николай сделал несколько вздохов, немного отпустило. Мысли вновь вернулись в свое русло. Татьяна никогда не скрывала своей власти над ним – она манипулировала им, как заводной игрушкой. Ему было приятно ощущать себя слабым и маленьким рядом с ней, большой и сильной, как белая медведица. Почему ее нет сейчас здесь? Зачем он приехал в эту пустую квартиру, холодную, как склеп? Слабым голосом он позвал:

– Алена…

Два женских лика пронеслись перед его глазами в последний раз, плоское стеклянное сердечко развернулось в груди и замерло.

Мое немое кино

Я ела холодные котлеты. Руками. Прямо со сковородки. Босые ноги заледенели на полу, но я упорно жевала холодные котлеты, захлебываясь горькими слезами. Несчастная любовь. Это один умник сказал: кто был счастлив в любви, тот не имеет о ней никакого понятия. Все ему поверили и перестали ждать счастья. Мне же надо все и сразу.

Я жевала котлеты и мечтала, как мой любимый вдруг передумает и примчится с другого конца Москвы. Стоя перед дверью моей квартиры, он немного помедлит, может, вздохнет. А потом звонок зальется долгим и требовательным звоном, и я побегу к входной двери.

А началось все холодным грустным ноябрем. Я разглядела этого человека в кафе, когда мы праздновали день рождения подруги. Классический девичник: на столе свечи, мороженое, орешки, вторая бутылка шампанского. Три красавицы, умницы и – увы! – несчастливицы изо всех сил делали вид, что им весело, что они независимы и полны творческих планов. Он сидел за соседним столиком, его профиль напомнил мне орла, смотрящего вдаль.