— Я? Что я делаю? Да я… да я ежедневно думаю над тем, как сделать так, чтобы вы окончательно превратились в биороботов. Я хочу научиться манипулировать вами с помощью этих дурацких ящиков, не затрачивая при этом ни одной калории. Вот чего я хочу. А ещё, ещё я очень хочу, чтобы все вы умерли…

— А вам никогда не приходила в голову идея о том, что мы тоже люди? Такие же, в общем, как вы? И ещё одно. Если все мы умрём, что станется с вами?

— Со мной? Со мной ничего не станется. Потому что я разделён с вами броней сильнее танковой. Я нахожусь по ТУ СТОРОНУ ЭКРАНА.

К памятнику подошёл тот самый усатый мужик, бросил на асфальт жестяную банку, отодвинул рукой девушку и сказал, прищурясь:

— Так ты, сука, телевизионщик, да?

— Да, и что?

— А я думаю, что ж ты, падла, всех ублюдками да скотами ругаешь. А ну слазь, поговорим вдвоём.

— В тебе, никак, гражданская позиция проснулась.

С этими словами я прыгнул на мужика, вцепился ему в одежду, и мы покатились по асфальту. Толпа стремительно расступилась. Мы наносили друг другу удары, тут же подбежали его дружки, которые принялись охаживать меня ногами, приговаривая:

— На, сука! На, козёл, блядь, вонючий. Учить нас вздумал, за кого голосовать.

В общем, это было последнее, на чём я успел сконцентрироваться.

Очнулся я уже в машине. Рядом со мной сидел Вадим:

— Ну что, очнулся? Народный трибун… Гай Тиберий Гракх… Легче тебе стало?

— Куда мы едем?

— Домой тебя везу. Ты как? Ничего не сломал?

Я принялся ощупывать себя. Все тело болело, но не сильно. Видимо, я всё ещё был пьян. В машине играла «Еnjoу тhe slienсё» «Depeshе Моdе». Точнее, её роковый ремикс. Я прислонился к боковому стеклу и тихо сказал:

— Я устал, Вадик. Мне очень тяжело и все надоело. Я хочу тишины. Просто тишины, чтобы всё это кончилось и никогда не возвращалось, понимаешь?

— Понимаю, Антон. Все когда-то устают. Это бывает. Со мной тоже. Ты это…

— Помолчи пока. Доедем, ляжешь спать, и завтра всё как рукой снимет. Только выспись, у нас в два часа клиенты приедут.

— Клиенты… Работать с клиентом, слушать клиента, предлагать клиенту позицию… Ты знаешь — мы с тобой две проститутки. Старые, но все ещё достаточно дорогие бляди. Нет, даже хуже проституток. От простых московских блядей ты можешь подцепить сифилис, а мы заражаем людей сифилисом мозга, понимаешь?

— Понимаю, понимаю. С другой стороны, кто тебе мешает уйти?

— Ты считаешь, это возможно, Вадик? Мы не оставляем друг другу ни одного шанса, родной.

— Возможно. Другой вопрос — готов ли ты к этому? Ты же специалист только в одной области, правда?

— Да, специалист. Ты знаешь, Вадим, я придумал для нас с тобой название. Ты знаешь, кто мы?

— И кто же?

— Мы специалисты по беспорядочным половым связям с общественностью.

В машине повисла тишина. Водитель, видимо, увлечённый нашей беседой, даже приглушил радио. Я смотрел в окно, Вадим периодически хмыкал, собираясь с мыслями. Пока он готовился ответить мне, я водил пальцем по запотевшему от перегара стеклу, выводя на нём свою роспись. В тот момент, когда Вадим начал говорить «А знаешь…», я уже отрубился. Кажется, что он сказал напоследок что-то вроде:

— А знаешь, не так уж это и плохо…

Я открываю глаза уже дома, лёжа в собственной кровати. У меня жутко ломит глаза и болит голова. Спотыкаясь, я плетусь на кухню, выпиваю два стакана воды и смотрю на часы — 04:32.