В отчаянной попытке оживить экономику Фердинандо II запустил несколько общественных проектов, самым крупным из которых было строительство домов в Ливорно, остро нуждавшемся в новом жилье. После того как Козимо I издал декрет о свободе вероисповедания, этот порт начал стремительно превращаться в процветающий многоязычный город, так что в 1634 году здесь открылось английское консульство, а сладкозвучное название Ливорно англичане грубо превратили в Легхорн. Сюда потянулась самая разнообразная публика — крупные негоцианты и мелкие торговцы, моряки, люди, бегущие от церковных преследований, дезертиры и прочие изгои. Торговля здесь не облагалась налогами, но опосредованно приносила великому герцогству немалый доход — в форме мелких ремесленных хозяйств, которыми обрастала городская окраина. С другой стороны, Ливорно заслужил печальную известность крупнейшего центра работорговли в северном Средиземноморье. Посетивший его в 1644 году английский путешественник Джон Ивлин записывал в дневнике: «Количество рабов, турков, мавров, людей иных наций, поражает воображение; кого-то продают, кого-то покупают, кто-то пьет, кто-то играет, иные работают, иные спят, дерутся, поют, рыдают, все раздеты до пояса, все в цепях». В соответствии со своей общей политикой Фердинандо II строил новые дома вдоль каналов, в районе, известном ныне под названием Новой Венеции; нежелательная же публика сгонялась в одно место и высылалась в Алжир.

По достижении пятидесяти лет Фердинандо начал страдать от водянки, мучили его учащающиеся апоплексические приступы. В 1670 году, когда ему исполнилось пятьдесят девять лет, великий герцог заболел всерьез, на помощь были призваны лучшие медицинские силы того времени. Но, по словам очевидца, «это ни к чему не привело, личный врач пустил ему кровь и извлек из мочевого пузыря большой камень... Затем попробовали прижигание, затем порошки в нос — никакого эффекта... Наконец разобрали на части четырех живых голубей и внутренности приложили ко лбу». Вскоре герцог умер. Фердинандо II не особенно любили в народе, но флорентийцы привыкли к его щедрому самодержавному правлению и смерть оплакивали пусть не безутешно, но повсеместно.

28. УЖЕ НЕ КРЕСТНЫЕ ОТЦЫ?

В качестве великого герцога Тосканы Фердинандо II сменил его двадцативосьмилетний сын Козимо III. Царствование его было отмечено только продолжительностью — пятьдесят три года, столько не правил ни один из Медичи, — в остальном же ничего примечательного не произошло, и современники стали свидетелями долгого, медленного, порой печального заката и Тосканы, и ее правителя. Козимо был у отца вторым сыном, и, быть может, лучше всего для него было бы последовать обычным для вторых сыновей Медичи путем и сделаться иерархом церкви; но его старший брат умер при рождении, что автоматически и превратило его в наследника престола, хотя он был совершенно не готов к исполнению этой роли.

Все знавшие молодого Козимо отмечают его мрачность и набожность, а посол Луки утверждает даже, что никогда не видел великого герцога улыбающимся. Его властная мать Виттория всячески укрепляла в сыне эту набожность, которая казалась скорее неким психологическим ущербом, нежели проявлением истинной духовности. Говорил Козимо только о мучениках и спасении; читал только теологические трактаты и рассказы о чудесах; а всем иным занятиям предпочитал ежедневное посещение мессы и прогулки по святым местам в сельской местности. Когда ему исполнилось девятнадцать, даже флегматичный отец понял, что пора что-то предпринимать. Наиболее очевидным решением проблемы представлялся брак.

Фердинандо II занялся поисками вариантов, и в конце концов ему удалось устроить чрезвычайно выгодный брачный союз сына с племянницей короля Франции Людовика XIII.