— Нет! — завопил Пембертон. — На кону наши карьеры, возьми себя в руки — и в бой!

Джонни Махач провёл Атиму Шиазан по Сохо и через Оксфорд-Стрит. Они уселись на первом этаже «У Бредли» — в испанском баре на Хенуэй-Стрит. Стоило пинтам украсить стол, и разговор потёк ещё свободнее, чем во время недолгой прогулки.

— Как же здорово поговорить с кем-нибудь о партии, — призналась Атима. — Я давно ломаю голову, может, зря я стала активисткой коммунистов?

— И у тебя нет ни одного друга, с кем можно поболтать о всяком? — недоверчиво спросил Ходжес.

— Собственно, в этом-то и состоит моя проблема, — объяснила Шиазан. — Когда я вступила в партию, от меня отвернулись все старые друзья. Они решили, что со мной скучно, я только и говорю, что о политике и пытаюсь продать им очередной выпуск «Марксист Таймс». Я не общаюсь ни с кем, кого знала до получения партбилета — а даже если бы и общалась, они и слышать про партию ничего не хотят. Их всех от неё тошнит.

— А что ты делаешь в свободное время? — спросил Джонни. — Не можешь же ты постоянно таскаться с этими марксистскими дурнями!

— Ты и впрямь понятия не имеешь, что такое коммунистическая организация! — засмеялась Атима. — Свободного времени у меня нет. Есть приказы, их надо выполнять — продавать газеты с шести утра и до семи-восьми вечера. Потом все члены должны ходить на встречи и семинары по политическим вопросам.

— А что ты делаешь, когда хочется секса? — по-интересовался Ходжес. — Надеюсь, тёлка с таким телом, как у тебя, до дрочки не опускается — вот было бы расточительство!

— Я всегда слишком устаю, чтобы ещё и дрочить! — покраснела Шиазан. — Падаю в кровать в час-два ночи после полуночных посиделок, где в нас вдалбливают линию партии. Собирают всех продавцов газет центрального Лондона, и мы играем в вопросы-ответы по актуальным политическим публикациям. Похоже, нам промывают мозги. Ладно, возвращаясь к сексу, у меня было больше партнёров, чем стоило и хотелось бы. Я пользовалась популярностью у партийных лидеров. Но по большей части они женаты, и я обычно просто отсасываю им в сортире во время перерыва. Как тебе обращение с женщиной? Вот что меня действительно напрягает в партии, их теория равенства полов никак не соотносится с практикой. Ещё, у меня есть приказ спать с каждым, чье имя им хочется видеть на заявке о приёме. Думаю, все мужские кадры соблазнились на вступление из-за секса!

— Представь, что будет, если ваши лидеры придут к власти! — взорвался Джонни.

— Если подумать, кошмар, — воскликнула Атима. — Думаю, большую часть населения загонят в концлагеря. Стариков и калек поубивают, партийные лидеры искренне верят, что кто не работает, тот не ест.

— А как ты зарабатывала на жизнь с тех пор, как присоединилась к этим гадам? — поинтересовался Ходжес.

— Подала заявку на соцобеспечение, — объяснила Шиазан, — но половину денег надо отдавать партии, а на оставшиеся очень трудно прожить!

Джок Грэхем бешено печатал на лаптопе. Неоизм оказался самым захватывающим арт-движением последних лет — и фактически неизвестным! Художественный критик намеревался превратить стандартную работу над темой в высшее достижение своей карьеры. Грэхем давно достиг высшей квалификации в своём деле — но книга, которую он собирает, поставит его на одну доску с бессмертными, такими людьми, как Винкельман и Раскин, изменившими курс истории культуры!

Спартак тоже углубился в сказание о Неоистах. Его очаровала бесконечная ссора между личностями, формирующими группу.