— Занимайтесь докладом и сыном, — мягко говорил он.

Весь день Кристи методично вгрызалась в бумаги, как врубовый комбайн в твердую породу. В четверть седьмого она вставала из-за идеально чистого стола. Запирала сейф и выходила из комнаты. Дежурный охранник при её появлении вставал и прикладывал ладонь к козырьку фуражки:

— До свидания.

Вечером темнело рано. Когда сын появлялся из школьных дверей, его лицо трудно было разглядеть под козырьком вязаной шапочки. Они вместе ужинали, делали уроки, потом сидели в гостиной у телевизора.

Это был большой и светлый дом с гаражом и с небольшим участком земли, на котором, помимо обязательных цветов, стояли две большие деревянные фигуры, изображавшие деревянных рыцарей. Фигуры красили осенью, чтобы они не сгнили за зиму, и весной, чтобы обновить.

Это был молчаливый дом. Если в комнате или на кухне звучали громкие голоса, то они доносились из радиоприемника или телевизора. Около полуночи она включала мощный радиоприемник, настроенный на волну одной и той же далекой радиостанции, которая передавала классическую музыку, лишь изредка прерывая её прогнозом погоды.

Иногда прогноз бывал утешительным и даже оптимистическим, и тогда дом наполнялся радостью. Но ноябрьская погода не радовала.

По традиции каждый вечер приемник продолжали включать, но от зажигательной мелодии атмосфера в доме становилась ещё мрачнее. Ребенок ничего не понимал и виновато шел спать в свою комнату на втором этаже.

Он клал рядом с собой на подушку любимого плюшевого медвежонка по имени Майкл и делился с ним собственными тревогами. У медвежонка был костюмчик из зеленого вельвета и кожаные тапочки, которые каждый вечер аккуратно ставились у кровати.

В жизни медвежонка ничего не менялось. Поэтому он и не заметил, что в доме поселился страх. И он нисколько не беспокоился, слыша доносившиеся снизу неуверенные шаги.

Кто-то ходил и ходил по кухне от окна к двери вокруг круглого деревянного стола. Стол был самодельный, гладко струганный, красить его не стали, и от него по-прежнему пахло свежим деревом. Это была странная походка неуверенного в себе и чем-то сильно напуганного человека.

А в остальное время в доме царила тишина, лишь изредка нарушаемая телефонными звонками или мягким шумом проезжающих мимо машин. Впрочем, говорить в доме особенно было некому.

Медвежонок Майкл, давным-давно купленный в магазине «Херти», сначала рычал, когда его укладывали на спину, а потом замолчал. А ребенок был молчаливым от рождения. Он появился на свет через восемь с половиной месяцев после возвращения Кристины из Бейрута.

Ее мечта о свадьбе с Конни и о большой семье все отдалялась и отдалялась. При каждой встрече Конни прижимался к ней и просил подождать: Москве нужна информация, а свадьба подождет.

В Бейруте Кристи твердо решила, что ей пора родить от Конни сына. Она перестала пользоваться противозачаточными пилюлями. Коллеги удивились, когда она забеременела. Но по крайней мере в наше время не надо никому объяснять, кто отец твоего ребенка.

В Москве были недовольны, потому что на несколько месяцев она выбыла из активной работы.

Мальчик родился с замечательными золотыми волосиками, точная копия Конни. Но когда мальчик подрос, он стал стремительно темнеть. И с каждым годом он все больше походил на покойного Башира Амина, молодого ливанского политика, который пробыл на посту президента своей страны всего двадцать три дня.

В понедельник, когда Кристина фон Хассель делала утреннюю гимнастику, к её дому подъехали две автомашины. В комнате играла музыка, и Кристи ничего не услышала. Она вздрогнула, когда резко и требовательно прозвонил звонок. Она открыла дверь, и в комнату вошли двое полицейских в форме и шестеро в штатском.