– Эдуард, ты точно захочешь есть.

– Не вижу смысла делать это прямо сейчас. Наш lune de miel, по идее, должен продолжаться целый месяц. Месяц любви! Я поинтересовался у одной своей светской покровительницы, она знает все о таких вещах. Уверен, у меня где-то завалялись деньги… Ой, погоди, а вот и Лаура! Лаура, иди сюда, познакомься с моей женой Софи!

За те три недели, что я пробыла миссис Эдуард Лефевр, а если честно, уже несколько месяцев до того, я успела понять, что по своим масштабам долги моего мужа намного превосходят его талант художника. Эдуард был щедрейшим из мужчин, хотя и не имел финансовых возможностей для подобной щедрости. Его картины хорошо продавались, что вызывало естественную зависть у его товарищей из Академии Матисса, но он никогда не трудился требовать за свои работы таких тривиальных вещей, как наличные деньги, довольствуясь взамен постоянно увеличивающейся пачкой долговых обязательств. И если господа Дюшан, Берси и Стиглер могли позволить себе украсить стены его утонченной живописью и к тому же набить животы вкусной едой, то Эдуарду приходилось неделями перебиваться хлебом с сыром и паштетом.

Я пришла в ужас, обнаружив плачевное состояние его финансов. Причем отнюдь не из‑за нехватки у него средств – когда я познакомилась с Эдуардом, то сразу поняла, что ему не суждено разбогатеть, – а скорее из‑за того пренебрежения, с которым к нему, похоже, относились его так называемые друзья. Они обещали вернуть деньги, но то были пустые посулы. Они пили его вино, пользовались его гостеприимством, но практически ничего не давали взамен. Эдуард был именно тем, кто заказывал напитки для всех, еду для дам, – одним словом, обеспечивал хорошее времяпрепровождение для всех, но, когда приносили счет, его собутыльники, словно по мановению волшебной палочки, исчезали.

– Дружба для меня дороже денег, – обычно говорил он, когда я изучала его счета.

– Твои чувства заслуживают восхищения, любимый. Но, к сожалению, дружбу на хлеб не намажешь.

– Я женился на деловой женщине! – с гордостью восклицал он.

В первые дни после нашей свадьбы я могла смело считать себя скальпелем для вскрытия нарывов, однако Эдуард неизменно гордился мной.

Я смотрела в окно бара «Триполи», пытаясь понять, кто там внутри. Когда я повернулась, Эдуард разговаривал с какой-то женщиной. В чем я не нашла ничего необычного: мой муж знал чуть ли не всех в пределах Пятого и Шестого округов. Было невозможно пройти и сотни ярдов, чтобы Эдуард не обменялся с кем-нибудь приветствиями, добрыми пожеланиями, не угостил приятеля сигареткой.

– Софи! – сказал он. – Иди сюда! Хочу познакомить тебя с Лаурой Леконт.

Я на секунду замялась. Судя по нарумяненным щекам, туфлям без задника, Лаура Леконт была fille de rue. Когда мы впервые познакомились, он сообщил, что нередко использует их в качестве моделей; они идеально подходят для этого, говорил он, так как совершенно не стесняются своего тела. Наверное, меня должно было шокировать, что он хочет познакомить меня, свою жену, с падшей женщиной. Но я сразу поняла, что Эдуарду плевать на условности. Я знала, ему нравятся гулящие девки, более того, он относился к ним с уважением, и мне не хотелось ронять себя в его глазах.