|
В этой страшной коммунальной квартире. Страшный сосед. Он за всеми следил. Он работал в каком-то учреждении, как они это называют, в каких-то органах. Я думаю, это были органы пищеварения, потому что он все время жрал. Он только за всеми следил. Он всегда следил за мной. Он ненавидел меня так, как будто знал, кто я на самом деле.
АНАСТАСИЯ. Но он не знал? АЛЕКСЕЙ. И он не знал, и я не знал. Никто не знал. Но ненавидели все. У него была страшная розовая собака, которая тоже меня ненавидела. АНАСТАСИЯ. Розовая собака?! АЛЕКСЕЙ. Да. Он однажды обварил ее кипятком, и на этом боку у нее был страшный розовый лишай. Он обварил ее кипятком со зла, спьяну, когда его вычистили из органов. Она подошла к нему лизаться, а он заорал на нее: «Кыш, сволочь!» — и обдал кипятком из стакана. Но знаешь, что самое страшное? Она не убежала! Она дичилась его два дня, а потом все простила, потому что ей некуда было пойти. Она как-то зализала себе бок и стала розовая, но по-прежнему приходила к нему лизаться. Мы обязательно убьем его, мы сварим его в кипятке. АНАСТАСИЯ. Собака нам этого не простит. АЛЕКСЕЙ. Простит. Мы дадим ей эклеры. АЛЕКСЕЙ. И птифуры. (Шепотом, совсем другим тоном.) Ты уверена, что мы ведем себя правильно? АНАСТАСИЯ. Главное, чтоб они не узнали о нас правду. Шевелится портьера на первом окне (откуда Анастасия доставала невидимый мяч). Алексей оглядывается. Встает, подходит к окну и резким движением отдергивает портьеру — там стоит человек в штатском, с блокнотом в руках. Алексей и человек в штатском молча смотрят друг на друга. Человек в штатском выходит из-за портьеры и уходит со сцены. Алексей подходит к Анастасии и долго молча смотрит на нее, потом замахивается, намереваясь дать ей пощечину, но не делает этого. АЛЕКСЕЙ. Ты заодно с ними… АНАСТАСИЯ. Я тебе все объясню. АЛЕКСЕЙ. Ты меня обманула. АНАСТАСИЯ. Так нужно. Я тебе все объясню. АЛЕКСЕЙ. Ты меня обманула, ты всегда была хитрая, всегда меня обманывала! Когда мы играли в прятки, ты всегда пряталась в комнатах maman, а это не положено! АНАСТАСИЯ. Я тебе все объясню! АЛЕКСЕЙ. Вам приказали выведать мою тайну. Вы — агент НКВД, я вас узнал! Вы приходили меня арестовывать! На вас было кожаное пальто! АНАСТАСИЯ. Господи… АЛЕКСЕЙ. Это вы убили мою сестру! Убили и заняли ее место! АНАСТАСИЯ. Прошу тебя… АЛЕКСЕЙ. Вы немецкая шпионка! Товарищи! Товарищи, на помощь! Товарищи, будьте бдительны! Здесь немецкий шпион! Товарищи, сюда! Портьеры не шевелятся. Анастасия опускает голову на руки и плачет. Алексей замолкает, ходит кругами по сцене, морщится, жестикулирует, что-то бормочет себе под нос. Несколько раз приближается к Анастасии, смотрит на нее и отходит. Наконец он останавливается и трогает ее за плечо. Анастасия отталкивает его руку. Алексей опять делает круги, опять приближается, садится на корточки перед Анастасией, пытается взять ее за руку — мизинцем за мизинец — с третьей попытки Анастасия позволяет ему сделать это. Они держатся мизинцами. Мирись, мирись и больше не дерись… Анастасия перестает плакать. Алексей берет стул, придвигает к стулу Анастасии. Они сидят рядом, лицом к залу, и держатся за руки. Прости меня. Анастасия молчит. Прости меня. Я все понял. АНАСТАСИЯ. Понял, правда? АЛЕКСЕЙ. Правда. АНАСТАСИЯ. Я знала, знала, что ты поймешь! Мы с тобой всегда понимали друг друга без слов — как тогда, помнишь, с розовой собакой? АЛЕКСЕЙ. Хватит, прошу вас. АНАСТАСИЯ. Всегда понимали. Всегда. (Улыбается.) АЛЕКСЕЙ. Вы могли бы быть неплохой актрисой. Я ведь и в самом деле поверил, что вы сотрудник НКВД и должны были меня разоблачить. АНАСТАСИЯ. Как ты думаешь, они тоже поверили, что ты поверил, что… АЛЕКСЕЙ. |
