— Ха-ха-ха! Я вас понимаю, вижу, что у нас с вами много общего, но я совсем не это хотел спросить. Буду с вами откровенен. Возможно, эта дама была соучастницей ограбления и специально заманила вас в ресторан в то самое время, когда ее сообщник очищал сейф. Вы не заметили ничего странного в ее поведении?
— Помилуйте! Этого не может быть. Дама из общества, она воплощение искренности, а потом ее изысканные манеры! Нет, я просто не могу даже предположить этого. И опять же — я договорился встретиться с ней сегодня вечером.
Аристов хотел было возразить, что ему приходилось отправлять на каторгу даже графинь, но передумал.
— Ну хорошо, а разве ваш банк не охраняется?
— А как же, охраняется! Перед самым входом стоит городовой.
— Вот как! Очень интересно. Почему же тогда его не было в этот раз? Почему он не заметил ничего подозрительного?
— Он вышел на улицу, когда услышал шум драки.
— Продолжайте.
— Городовой мне рассказал, что какой-то нищий задирал прохожих, а потом учинил драку. Он божится, что пробыл на улице не более получаса.
— Ну что ж, не смею вас больше задерживать, вы нам очень помогли. — Григорий Васильевич поднялся и протянул белую пухлую ладонь. — И еще вот о чем я хотел бы вас попросить.
— Я вас слушаю.
Сейчас Аристов напоминал шулера, который был готов подбросить в колоду пятого туза.
— Если ваша знакомая сегодня не появится, телефонируйте мне, пожалуйста, по этому номеру, — и он быстро набросал на клочке бумаги неровный ряд цифр.
На некоторое время рука с листком застыла в воздухе, словно ладонь, не дождавшаяся ответного пожатия, а потом Александров ухватил бумагу за самый краешек и произнес с натянутой улыбкой:
— Разумеется… Прощайте!
Спускаясь по широкой парадной лестнице, Петр Николаевич едва удержался, чтобы не скомкать клок бумаги, но какое-то смутное предчувствие, родившееся у него после беседы с Аристовым, заставило его спрятать бумажку в карман пиджака.
Петр Николаевич посмотрел на часы — до назначенного времени оставалось сорок минут — и быстрым шагом пошел к ресторану.
Он чуть опоздал, но Лизы не было. Петр Николаевич простоял у входа в ресторан в томительном ожидании около часа. Так долго он не поджидал ни одну барышню, а когда стало ясно, что ожидание бессмысленно, он решил позвонить Аристову.
— Барышня, соедините меня с начальником сыскного отдела полиции… да, этот номер. — И, услышав бархатный голос Аристова, произнес: — Она не пришла.
После чего осторожно положил трубку.
Глава 4
Хитров рынок находился в самом центре Москвы, неподалеку от Яузы. Своей будничной безликостью он больше напоминал пустынную площадь, чем столичный торг. Трудно было предположить, что в воскресные дни здесь бывает столько же народу, сколько можно встретить в дни религиозных праздников у соборов или на улицах во время выхода царственных особ. Каждый хитрованец считал себя купцом, а поэтому сносил на рынок все, что могло принести хотя бы малый доход. Вперемешку с застиранным бельем здесь можно было встретить золотые украшения с фамильными гербами. А на вопрос, откуда такая ценность, всякий хитрованец неистово божился, что драгоценность эта наследственная и досталась ему от усопшей бабушки. При этом он совсем не стыдился своего ветхого обличья, а ноги, обутые в разные ботинки, выставлял напоказ едва ли не с гордостью. Дескать, что поделаешь, и в жизни аристократов бывают трудные времена.
На Хитровке располагалась большая часть богаделен и приютов Москвы, и потому вместе с опустившимися людьми здесь можно было встретить батюшку, спешащего наставить на путь истинный оступившихся «детей»; одряхлевшего князя, который даже к падшим обращался «любезнейший»; спившихся фабрикантов, которые за карточным столом сумели просадить многомиллионные капиталы своих предков. |