– А ты как думаешь? – в тон ему ответил Гуров. – Ученый с европейским именем. Такими не бросаются. А ты вроде недоволен этим? Ты бы предпочел, чтобы как в песне: «Отряд не заметил потери бойца»? Слишком равнодушно мы стали относиться к человеческой жизни, Александр Николаевич, тебе не кажется?

– Как они к нам, так и мы к ним! – неожиданно зло ответил Заварзин, но тут же пояснил более мирным тоном: – Это ты верно заметил – элемент равнодушия присутствует. Но что поделаешь – жизнь у нас теперь такая… равнодушная. Каждый к себе тянет… Умри ты сегодня, а я завтра! А ученого мне, может, не меньше твоего жалко – я слышал, мало их у нас теперь осталось, ученых-то… Все на Запад переселились. А какая наука была! – он покрутил головой. – Какая техника! Держава какая! Все просрали, извини за выражение!

Гуров вспомнил выражения, которые совсем недавно гремели из кабинета начальника, и про себя с удивлением отметил, что в разговоре с ним Заварзин употребил бранное выражение и то не из самых крепких – видимо, старался не ударить в грязь лицом перед гостем.

– Только, по большому счету, зря ты, Лев Иванович приехал! – с сожалением в голосе продолжил Заварзин. – Со смертью этой и разбираться нечего. Стопроцентный несчастный случай! Пошел человек в лес без проводника, без карты – ничего здесь не знает… человек сугубо городской… Долго ли до беды!

– Наверное, ты прав, Александр Николаевич, – сказал Гуров. – Я и сам рад буду убедиться, что все обстоит именно таким образом – хотя, пожалуй, слово «рад» здесь и не очень-то уместно… Только прежде я должен еще раз все проверить, познакомиться, так сказать, с местностью, с людьми поговорить… Особенно с теми, кто общался с Подгайским. Ведь наверняка же он с кем-то общался? Потом, обязательно нужно встретиться с теми, кто обнаружил тело…

– Это пожалуйста! – легко сказал Заварзин. – Это мы тебе устроим. Только одна закавыка… Того, кто первым наткнулся в лесу на труп – есть у нас тут один охотник-любитель, Смига по фамилии, – его вполне сейчас на месте может не быть. Он на этом деле повернут – сутками в чаще пропадает! Все окрестности облазил – как свои пять пальцев знает. Собственно ничего удивительного, что он тело и нашел. Больше, собственно, некому. Если бы не Смига, так бы и лежал, сердешный, до второго пришествия…

– Хорошо, ты мне адресок его дай, – попросил Гуров. – Я загляну. А кто из твоих людей на это место выезжал? С ними-то я, надеюсь, смогу увидеться?

– Вот с этим проще! С этим проблем нету! – жизнерадостно сказал Заварзин. – Двое там были – на месте происшествия-то – Калякин и Савинов. Вызвать их, что ли?

– Буду очень признателен, – ответил Гуров. – Познакомиться надо, о встрече договориться. Беседовать в официальной обстановке не стану, – улыбнулся он. – Боюсь, при тебе у твоих молодцев язык к гортани присохнет.

Заварзин некоторое время молча смотрел на него, словно колеблясь. Потом покладисто сказал:

– Ну, твое дело! Не мне тебя учить. Как считаешь нужным, так и поступай. Ребят я тебе сейчас приглашу – они как раз на месте. Адресок Смиги – вот он, пожалуйста… – полковник быстро пролистал ежедневник на столе и вырвал оттуда бледно-зеленый листок. – Ты, наверное, и штольню ту злосчастную проверять пойдешь?..

– Обязательно! – сказал Гуров.

– Тогда тебе обязательно провожатого нужно, – озабоченно наморщил лоб Заварзин.