При этих словах дон Хосе быстро встал и отвязал свою лошадь.

Полковник шел за ним почти машинально, находясь под впечатлением невыразимого ужаса.

Страшная исповедь ошеломила его.

— Еще одно слово, — вдруг сказал дон Хосе.

— Говорите.

— Я узнал гнусного негодяя, за которого насильно хотел выдать донью Эльмину! — с демонической усмешкой вскричал губернатор. — Брак этот должен был стать моей последней и окончательной местью!

— О, довольно! Довольно! — воскликнул полковник. — Это чудовищно!

Дон Хосе разразился адским смехом, вонзил шпоры в бока лошади и отпустил поводья.

Всадники понеслись во весь опор.

Едва они успели отъехать, как из кустарника медленно поднялся человек, прежде лежавший там, притаившись. С минуту он со странным выражением глядел вслед удалявшимся всадникам.

— Ей-Богу! Иногда полезно подслушивать! — вскричал он, весело потирая руки. — Как хорошо я сделал, что гнался за достойными испанскими сановниками! Ну и злодей же этот достопочтенный испанский дворянин! Честное слово, мой превосходный друг Пальник — просто невинный агнец перед ним!

Произнеся эту маленькую речь свойственным ему насмешливым тоном, он вернулся в лес за лошадью, которую там оставил, вскочил в седло и ускакал во весь опор по направлению к Картахене.

Читатель, вероятно, узнал в нем капитана Бартелеми.

Однако, когда наконец подошли флибустьеры и завязался бой, испанцы, которые не имели возможности так быстро приготовиться к обороне и были, так сказать, захвачены врасплох, почти не сопротивлялись, увидав себя окруженными со всех сторон.

Город был бы взят без боя, если бы губернатор и комендант гарнизона не успели запереться в форте Сан-Хуан с отборным войском и не воодушевляли солдат своим присутствием, решившись защищаться до последнего.

Вокруг форта разгорелось ожесточенное сражение. Если бы везде оборона была такой же умелой и упорной, флибустьерам ни за что не удалось бы овладеть Картахеной.

Форт был ключом к городу; взять его следовало во что бы то ни стало.

Десять раз буканьеры, раздраженные сопротивлением, дружно бросались в атаку, и десять раз их отбрасывали от укреплений. Солнце клонилось к закату. Нужен был решительный штурм.

Медвежонок Железная Голова собрал вокруг себя самых храбрых своих товарищей и вместе с Польтэ и другими вожаками флибустьеров решился на последнюю отчаянную попытку.

Но перед тем как подать сигнал к атаке, он подозвал капитана Бартелеми.

— Ну что? — спросил он.

— Ничего.

— Надо отыскать этого человека; он наверняка замышляет очередную измену.

— Боюсь, что ты прав, — покачав головой, ответил Бартелеми. — Он вернулся в Картахену, где собрал негодяев, завербованных им для шхуны, и куда-то с ними скрылся.

— Этот Пальник — мой злой гений, — в задумчивости пробормотал Медвежонок.