|
.." Молчание. - Заметьте, Мегрэ, в этот момент молодой человек не задал ни одного вопроса. "Я нужна нотариусу, который должен огласить завещание. Я обещала вылететь завтра утром". "Ты думаешь, что сможешь это сделать?" "У меня температура только тридцать восемь... После того, как доктор дал мне какие-то таблетки, я почти не чувствую боли". "Я могу прийти к тебе сегодня после обеда?" "Но не слишком рано, я хочу поспать. Моя подруга позвонила к себе на работу и сказала, что у нее грипп..." "Я буду у тебя около пяти часов". Вновь молчание. - Это все, Мегрэ. Они начали разговор на английском и продолжили на французском. Чем еще я могу быть полезен? - Я хотел бы знать, вылетит ли она, и если да, то в котором часу будет в Орли... И, конечно, я хочу иметь сведения, чем занимается Алваредо... - Законно?! И Келеманс весело завершил разговор, прокричав, как и сотрудники Мегрэ: - До свидания, шеф! IV Время после полудня он провел в полной бездеятельности, сидя в жарко натопленном кабинете и выкурив при этом шесть или семь трубок. Почти во всех расследованиях неизбежно наступает такой момент - Мегрэ называл его "окном", - когда на руках имеется ряд исходных данных, нуждающихся в проверке, но их еще невозможно расставить по своим местам. Это период спокойный и одновременно побуждающий к действию, поскольку появляется искушение построить гипотезы, сделать выводы, которые в дальнейшем могут оказаться и неверными. Если бы Мегрэ следовал своим желаниям и если бы не повторял постоянно, что роль дивизионного комиссара заключается не в том, чтобы бегать повсюду, как охотничья собака, он бы сам увидел все своими глазами, как это и происходило в те времена, когда он был всего лишь инспектором. Например, он завидовал Келемансу, что тот видел Лину Наур и ее некрасивую подругу в амстердамской квартире, где когда-то обе девушки жили вместе. Ему хотелось бы вместо Лапуэнта провести целый день в доме на авеню Парк-Монсури, чтобы повсюду совать свой нос и вынюхивать во всех закоулках, открывать наугад ящики, наблюдать за Фуадом Уэни, Пьером Науром, за непонятной Нелли, которая, возможно, не была такой инфантильной, какой хотела казаться. У Мегрэ не было обдуманного плана. Он шел вперед наобум, стараясь не придерживаться какой-то заранее определенной точки зрения. Он улыбнулся, когда увидел, что в кабинет вошла, постучав в дверь, служанка супругов Пардон. - Добрый день, господин Мегрэ... Ведь для нее он не был комиссаром уголовной полиции, а всего лишь гостем, который раз в месяц приходил к ним в дом. - Я принесла вам рапорт. Мосье Пардон поручил мне передать его лично вам. Врач отпечатал его двумя пальцами на старой машинке, и в нем были заметны подчистки, пропущенные буквы, некоторые слова сливались. Уж не начал ли Пардон составлять этот документ прошлой ночью, сразу же после ухода Мегрэ? Или он готовил его, печатая по несколько строчек в перерывах между приемом своих больных? Комиссар бегло просмотрел написанное, и его губы еще шире раздвинулись в улыбке, когда он заметил педантичность своего друга, приложившего большие усилия, чтобы не пропустить ни одной детали, словно речь шла о медицинском заключении. |
