|
Желательно в середине дня. - Вы летите в Бандоль? - Да. Неофициально, конечно, поскольку эти места не входят в нашу юрисдикцию. - Днем должен быть транзитный рейс. - Кстати, уже половина первого. Позвони инспектору Луи. Пусть, как только освободится, зайдет ко мне. В четверть второго Вдовец уже сидел напротив комиссара. За окном шелестела листва. Мегрэ снял пиджак. Луи, как всегда, был одет во все черное. - Сегодня утром мне звонила подруга моего неизвестного собеседника. Мегрэ не смог сдержать улыбки. - Имени своего она не назвала... Она очень взволнована: вот уже двое суток ее друг не подает признаков жизни. Мегрэ спокойно ждал продолжения. - Другая новость менее достоверная... Трое или четверо подозрительных личностей внезапно исчезли с Монмартра, и все они случайно оказались друзьями братьев Мори. - У меня тоже есть для вас новость, инспектор. Я знаю, кто ваш анонимный осведомитель. Луи густо покраснел. Ему показалось невероятным, что комиссару за сутки удалось установить личность этого таинственного человека. Иначе говоря, сделать то, чего сам он не сумел сделать за долгие годы. - Кто это? - Вы знаете Блоху? - Да его знают все на Монмартре. - Это он... Я узнал это от самого Манюэля Мори, то ли он случайно проговорился, то ли считал, что я в курсе дела. Больше тридцати лет Мегрэ знал человека по прозвищу Блоха, потому что ростом тот был не больше метра пятидесяти. К тому же он отличался крайней худобой, и лицо у него тоже было необычным: большую часть занимал рот - удивительно подвижный, словно из резины. Он работал рассыльным в "Крысином погребке", в шикарном кабаре на площади Пигаль, куда большинство клиентов приходили в смокингах. Блоха был одет в красного цвета униформу - короткий пиджачок и брюки, фуражка с галунами. Он стоял у двери, готовый мчаться куда угодно. Теперь "Крысиного погребка" больше не существовало. Блоха, настоящее имя которого - Жюстен Кроттон, много лет работал в пивной на улице Виктор-Массе, куда частенько наведывались главари преступного мира. Он по-прежнему был на редкость худым и таким проворным, что мог пробраться куда угодно, только лицо его покрылось морщинами. Издалека его вообще можно было принять за подростка, но и вблизи он неплохо выглядел для своих сорока пяти или сорока шести лет. - Как же я не узнал его голос? - сетовал Луи. - Должно быть, он старался его изменить. - Не настолько. Теперь, когда вы мне сказали, я задним числом узнаю... Как же я о нем не подумал! - На какие деньги он жил последнее время? - Он сожительствовал с девицей из "Канарейки". Она живет на улице Фромантен. - Сутенер? - Очень возможно. Точно я не знаю. Странно, что такая видная девица живет с этим недомерком... Он родился в Париже, на бульваре Ля-Шапель, думаю, нет смысла объяснять вам, чем занималась его мамаша. Она отправила его к одной из своих сестер в Вандею; в четырнадцать лет он вернулся в Париж и, чтобы существовать, выкручивался, как мог. - Он в опасности, - значительно произнес Мегрэ. |
