|
.. - Жанвье? - Нет... Не из наших, не с Кэ-дез-Орфевр. Вошла мадам Мегрэ с двумя большими чашками кофе. - С Лоньоном... - Он умер? - Тяжело ранен. Его сразу же отвезли в клинику Биша, и профессор Минго уже третий час его оперирует... Я не хотел сразу приезжать и не стал вам звонить... Вам нужно было отдохнуть после вчерашнего... Да сначала и не надеялись, что он выживет... - Что с ним? - Две пули. Одна - в живот, другая - чуть ниже плеча. - Где это случилось? - На авеню Жюно... - Он был один? - Да. Пока следствие ведут его коллеги из восемнадцатого района. Мегрэ маленькими глотками пил горячий кофе, не испытывая обычного удовольствия. - Я решил, что вы непременно захотите поговорить с ним, если он придет в сознание. Машина внизу. - Что известно о нападении? - Почти ничего. Не знают даже, что он делал на авеню Жюно. Консьержка услышала выстрелы и позвонила в полицию. Одна пуля пробила в ее комнате ставень, разбила стекло и застряла в стене над кроватью. - Сейчас оденусь... Мегрэ прошел в ванную. Мадам Мегрэ накрывала стол для завтрака, а Лапуэнт, сняв пальто, поджидал комиссара. Инспектор Лоньон не был сотрудником Центрального управления уголовной полиции на Кэ-дез-Орфевр, хотя давно мечтал попасть туда. Мегрэ хорошо знал его - им нередко приходилось работать вместе, когда в 18-м районе случалось что-нибудь серьезное. Коллеги считали его типичным обывателем. Он был одним из двадцати участковых инспекторов уголовной полиции, сидевших в районной мэрии на Монмартре, на углу улиц Гонкур и Монсени. За угрюмый, неприветливый вид некоторые за глаза называла его Ворчуном, но для Мегрэ он был просто Невезучий. И действительно, казалось, что бедняга Лоньон притягивает к себе все беды, как магнитом. Маленький, щуплый, постоянно простуженный, он вечно ходил с красным носом и слезящимися, как у пьяницы, глазами. На самом же деле он, пожалуй, был первый трезвенник на всю полицию. Бог наградил его вдобавок больной женой, которая едва добиралась от кровати до кресла у окна. Горемыке Лоньону после работы приходилось еще заниматься хозяйством: ходить за продуктами и готовить обед. Самое большое, что он мог себе позволить, - нанять раз в неделю поденщицу для генеральной уборки. Четыре раза он сдавал конкурсный экзамен на должность инспектора Центральной уголовной полиции и всякий раз проваливался на пустяковых вопросах, хотя и был мастером своего дела. В работе Лоньон чем-то напоминал охотничью собаку, которая, напав на след, уже не сходит с него до конца. Неутомимый и неподкупный, он обладал редкой интуицией и мог, что называется, учуять неладное, мельком взглянув на случайного прохожего. - Есть надежда, что он выживет? - В клинике говорят: процентов на тридцать. Для человека с репутацией неудачника это совсем немного. - Он сказал что-нибудь? - спросил Мегрэ. Мадам Мегрэ принесла из прихожей пакет с рогаликами, который рассыльный из булочной только что положил у дверей, и все трое уселись за стол. - Ребята из восемнадцатого ничего не говорили, а я не стал спрашивать... Комплексом неполноценности страдал не один Лоньон. Большинство участковых инспекторов завидовали служащим Большого Дома - как они называли Кэ-дез-Орфевр, и терпеть не могли, когда начальство забирало у них из-под носа интересное дело, которое потом шло в газетах под аршинными заголовками. |
