|
.. - тихо проговорил он. Мегрэ сразу же заметил у него заячью губу. Он вовсе не считал, что стоявший перед ним гость в чем-то виноват. - Это вы приходили на набережную Орфевр и хотели попасть ко мне на прием? - Да, я приходил туда несколько раз... - Вас зовут... Погодите... Планшон... - Верно, Леонар Планшон. И еще более униженным тоном он повторил: - Прошу простить меня... Он огляделся, бросил взгляд на приоткрытую дверь, словно опять хотел убежать. Сколько же раз он вот так уходил, не попав в кабинет комиссара? Раз пять, не меньше. И всегда в субботу после полудня. В конце концов коллеги Мегрэ стали называть его "субботним клиентом". Случай с Планшоном был чем-то похож на историю с сумасшедшей старухой. В управлении уголовной полиции, как и в редакциях газет, отираются всякого рода люди, поведение которых выглядит странно в той или иной степени. Самых назойливых таких визитеров в управлении знали уже в лицо. - Сначала я вам написал... - прошептал мужчина. - Присаживайтесь. Через застекленную дверь посетитель увидел накрытый на кухне стол и спросил: - В этот час вы обычно ужинаете, не так ли? - Присаживайтесь, - повторил комиссар со вздохом. Хотя он и вернулся сегодня домой раньше обычного, с ужином, видимо, придется подождать. Так и быть с этой запеканкой! Да и любимая телевизионная передача уже пройдет! За последние несколько недель он и жена привыкли ужинать, глядя на экран. Чтобы лучше видеть, они даже передвинули стол на кухне. - Вы сказали, что писали мне? - Да, я написал около десятка писем. - Вы их все подписали? - Первые письма я не подписывал... Я их порвал... Да и остальные тоже порвал... Тогда и решил встретиться с вами... Теперь и Мегрэ учуял запах спиртного от своего собеседника, но тот вовсе не выглядел пьяным. Он, похоже, сильно нервничал и так сжимал пальцы на руках, что фаланги побелели. Немного освоившись с обстановкой, он начал посматривать на комиссара, и во взгляде его читалось отчаяние. Сколько же ему было лет? Трудно определить: ни молодой, но и не старый, и складывалось впечатление, что он был таким всегда. Может, ему лет тридцать пять? Нелегко было определить и к какой социальной категории он принадлежал. Его одежда была плохого покроя, но хорошего качества. Очень чистые руки указывали на то, что он занимался физическим трудом. - Почему вы порвали эти письма? - Боюсь, вы примете меня за сумасшедшего... И подняв глаза, он добавил, словно хотел убедить Мегрэ: - Я вовсе не сумасшедший, господин комиссар... Умоляю вас, поверьте мне - я не сумасшедший. Обычно это было плохим признаком, но Мегрэ все же поверил ему. Он слышал, как жена суетится на кухне. Должно быть, она вынула из печи запеканку, которую ему так и не придется поесть горячей. - Итак, вы написали мне несколько писем... Затем приходили на набережную Орфевр... Каждую субботу, если не ошибаюсь? - Да. По субботам я не работаю... - Чем вы занимаетесь, господин Планшон? - У меня малярная мастерская... О, совсем небольшая. |
