Его голос был тихим, глаза опущены, и на мгновение щеки Тесси вспыхнули, и она взглянула на свою руку, где ее держал Джем, его пальцы были бледнее, чем у нее, как руки в куклы, сделанные из фарфора.

Как она не заметила, что он был настолько болен?

– Спасибо за перевод, Уилл, – ответила она, не отрывая взгляда от ее жениха.

Джем и Уилл оба были забрызганы черной сукровицей, но подбородок и горло Джема были также окрашенные пятнами красной крови. Его собственной кровью.

– Нет, мне не больно, – прошептала Тесса, а затем подумала, – Нет, этого не будет, вовсе нет. Будь сильна для него.-

Она расправила плечи, держа ее руку на руке Джема.

– Где его лекарство? – Потребовала она у Уилла. – Разве он не принял его прежде, чем мы покинули институт?

– Не говорите обо мне, как будто меня здесь нет, – сказал Джем, но не было никакой злости в его тоне.

Он повернул голову в сторону и что-то сказал, тихо себе под нос к Уиллу, который кивнул и отпустил его плечо.

Тесса чувствовала напряжение в позе Уилла, он был готов, как кошка, захватить Джема снова, если другой парень должен соскользнуть или упасть, но Джем остался стоять.

– Я сильнее, когда Тесса здесь, ты видишь. Я говорил тебе, – сказал Джем, все в тем же мягким голосом.

При этих словах Уилл опустил голову так, что Тесса не могла видеть его глаза.

– Я вижу это, – сказал он. – Тесса, здесь нет его лекарств. Я верю, что он оставил институт, не приняв достаточно, хотя он и не хочет это признать. Езжай обратно в институт с ним в карете, и присматривай за ним, кто-то же должен.

Джем тяжело вдохнул.

– А другие…

– Я отвезу вас. Это будет маленькая неприятность; Балиос и Ксантос знают дорогу. Генри может управлять каретой Лайтвудов.

Уилл был оживленным и эффективним, слишком оживленным и эффективним даже для того чтобы его поблагодарили; но он не выглядел тем, кто бы хотел этого.

Он помог Тессе усадить Джема в карету, очень осторожно, чтобы не затронуть ее плеча или прикоснуться к ее руке при этом. Он поспешил, чтобы рассказать остальным, что происходит. Она услышала, как Генри сказал, что ему необходим удалить некоторые записи Бенедикта в книгах, прежде чем закрыла дверь в экипаже, оставляя ее и Джема в долгожданной тишине.

– Что было в доме? – Спросил Джем, так как они проезжали через открытые ворота, граничащие с собственностью Лайтвудов.

Он всё ещё выглядел мертвенно-бледным, его голова покоилась на подушках, глаза были прикрыты, а скулы блестели от лихорадочного пота. – Я слышал, Генри говорил о исследовании Бенедикта…

– Он сошёл с ума там, – сказала она, потирая его холодные руки между своих, пытаясь согреть. – В те дни, перед тем как он трансформировался, когда Габриэль сказал, что он не оставил бы комнату, разум, должно быть покинул его. Он нацарапал на стене, чем-то похожим на кровь, предложения о – Адских механизмах-.

О том, что у них нет жалости, о том, что они никогда не остановятся.

– Должно быть, он имел в виду армию машин.

– Должно быть, он. – Тесса слегка вздрогнула, и придвинулась ближе к Джему.

Я полагаю, это было глупо, но это последние два месяца были настолько мирные

– Ты забыла о Мортмейне?

– Нет. Никогда не забываю, – Она посмотрела в окно, хотя она и не могла ничего увидеть. Она задернула шторы, когда ей показалось, что свет причинял боль глазам Джема. – Надеялась, наверное, что он, возможно, переключился на что-то другое.

– Мы не знаем, что он не делал. – Пальцы Джема переплелись с её. – Смерть Бенедикта это возможно трагедия, но эти колеса привелись в движение давно.