— Покажи фотоаппарат, — попросила Арина.

Я протянул повидавший немало приключений «Зенит» с зеркальным объективом:

— Все в нем здорово, только перемотка барахлит с самого начала. Наверное, заводской брак.

— Сейчас посмотрим. Не волнуйся, я в этом немного разбираюсь. — Арина начала внимательно рассматривать фотоаппарат. — Видишь винтик под рукояткой обратной перемотки, попробуем его ослабить. Жаль, отвертки нет…

Я протянул перочинный ножик со множеством лезвий и других полезных приспособлений — еще один подарок моего деда.

— Подержи. — Арина передала аппарат Акулиничевой и занялась поиском подходящей отвертки.

— Ой! — бестолковая Светка ухитрилась нажать на защелку, открывавшую крышку фотоаппарата. Вместо того чтобы захлопнуть ее как можно скорее, Акулиничева, как завороженная, смотрела на загубленную пленку и повторяла: — Честное слово, я ничего не трогала, она сама, сама открылась!

Барышева побледнела и поджала губы. Опасаясь бурной девичьей ссоры, я обещал потратить на Викторию целую пленку, и это ее несколько успокоило. Однако настроение у всех оказалось испорченным, и как только кончился дождь, мы быстренько разошлись по домам.

День третий. Часовых дел мастер

Детские кошмары больше не преследовали меня, и я переключился на более важную проблему — намеченный на сегодня зачет по химии. Напряжение нарастало постепенно, и к большой перемене, отложив привычные дела, почти все ребята занялись изучением конспектов и учебников. Я сидел на подоконнике и просматривал тетрадь, когда услышал голос Сережки Ивойлова:

— Панкратова, дай списать задачки!

Стоявшая тут же Татьяна поинтересовалась:

— Ты не выучил урок?

— Не успел. Мы с ребятами дотемна гоняли мяч. 56:48 в нашу пользу.

— Следовательно, ты проигнорировал свои прямые обязанности. — Большие светло-голубые глаза Панкратовой смотрели в упор, не выражая никаких чувств. — Сергей, я не дам тебе списать, ведь это противоречит правилам поведения в школе. Каждый должен получать те отметки, которые заслужил, а не пользоваться чужими знаниями.

— Шутишь…

Но Панкратова не шутила. Отстранив оторопевшего Ивойлова, она величественно проследовала в класс. Крутившаяся поблизости Светка многозначительно повертела пальцем у виска и вполголоса пояснила:

— Она с утра такая.

Поведение Татьяны удивляло. Хотя она и была круглой отличницей, но никогда особо не задавалась и в помощи страждущим не отказывала.

— Сережка, тебе моя работа не подходит? Правда, она далека от совершенства, но…

— Спасибо, Петька, — обрадовался Ивойлов и тут же испуганно вздрогнул от прозвеневшего над ухом звонка.

Пережив зачет и оставшиеся уроки, я сбегал домой, наскоро перекусил, а потом отправился в удивительную мастерскую Дмитрий Дмитрича. Подвальчик встретил меня приветливым перезвоном колоколов и улыбчивыми лицами циферблатов. Старик сидел, склонившись над разобранным механизмом, и в руке у него поблескивал бронзовый пинцетик. Не поднимая головы, мастер произнес:

— Входи, Петя. Рад тебя приветствовать в моей скромной обители.

Только теперь я как следует рассмотрел старого часовщика. Пожалуй, он сильно смахивал на ожившую мумию — высокий, жилистый, с венчиком седых волос вокруг лысины и слишком хорошо сохранившимися для его возраста крупными зубами.