– Заткнись! – приказал Мартин. – Нет, Эрика, это я не тебе! Мне очень жаль.

– И мне тоже, – ядовито ответила Эрика. – На секунду я поверила, что у тебя появился характер.

– Будь я, например, Хемингуэем… – страдальческим голосом начал Мартин.

– Вы сказали Хемингуэй? – спросил робот. – Значит, это эра Кинси – Хемингуэя? В таком случае я не ошибся. Вы – Никлас Мартин, мой следующий объект. Мартин… Мартин? Дайте подумать… Ах, да! Тип Дизраэли, – он со скрежетом потёр лоб. – Бедные мои нейронные пороги! Теперь я вспомнил.

– Ник, ты меня слышишь? – осведомился в трубке голос Эрики. – Я сейчас же еду в студию. Соберись с силами. Мы затравим Сен-Сира в его берлоге и убедим Уотта, что из тебя никогда не выйдет приличного сценариста. Теперь…

– Но Сен-Сир ни за что не согласится, – перебил Мартин. – Он не признает слова «неудача». Он постоянно твердит это. Он сделает из меня сценариста или убьёт меня.

– Помнишь, что случилось с Эдом Кассиди? – мрачно напомнила Эрика. – Сен-Сир не сделал из него сценариста.

– Верно. Бедный Эд! – вздрогнув, сказал Мартин.

– Ну, хорошо, я еду. Что-нибудь ещё?

– Да! – вскричал Мартин, набрав воздуха в лёгкие. – Да! Я безумно люблю тебя.

Но слова эти остались у него в гортани. Несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, трусливый драматург стиснул зубы и предпринял новую попытку. Жалкий писк заколебал телефонную мембрану. Мартин уныло поник. Нет, никогда у него не хватит духу сделать предложение – даже маленькому, безобидному телефонному аппарату.

– Ты что-то сказал? – спросила Эрика. – Ну, пока.

– Погоди! – крикнул Мартин, случайно взглянув на робота. Немота овладевала им только в определённых случаях, и теперь он поспешно продолжал: – Я забыл тебе сказать. Уотт и паршивец Сен-Сир только что наняли поддельного робота для «Анджелины Ноэл»!

Но трубка молчала.

– Я не поддельный, – сказал робот обиженно.

Мартин съёжился в кресле и устремил на своего гостя тусклый, безнадёжный взгляд.

– Кинг-Конг тоже был не поддельный, – заметил он. – И не морочьте мне голову историями, которые продиктовал вам Сен-Сир. Я знаю, он старается меня деморализовать. И возможно, добьётся своего. Только посмотрите, что он уже сделал из моей пьесы! Ну, к чему там Фред Уоринг? На своём месте и Фред Уоринг хорош, я не спорю. Даже очень хорош. Но не в «Анджелине Ноэл». Не в роли португальского шкипера рыбачьего судна! Вместо команды – его оркестр, а Дан Доили поёт «Неаполь» Диди Флеминг, одетой в русалочий хвост…

Ошеломив себя этим перечнем, Мартин положил локти на стол, спрятал лицо в ладонях и, к своему ужасу, заметил, что начинает хихикать. Зазвонил телефон. Мартин, не меняя позы, нащупал трубку.

– Кто говорит? – спросил он дрожащим голосом. – Кто? Сен-Сир…

По проводу пронёсся хриплый рык. Мартин выпрямился, как ужаленный, и стиснул трубку обеими руками.

– Послушайте! – крикнул он. – Дайте мне хоть раз договорить. Робот в «Анджелине Ноэл» – это уж просто…

– Я не слышу, что вы бормочете, – ревел густой бас. – Дрянь мыслишка. Что бы вы там ни предлагали. Немедленно в первый зал для просмотра вчерашних кусков. Сейчас же!

– Погодите…

Сен-Сир рыгнул, и телефон умолк.