|
Мощнейшее боевое заклинание, применяемое только в крайнем случае, так как вернуться после него в адекватное состояние не удавалось никому. Плотоядное и радостное рычание в лесном полумраке подтверждает могущество освобожденных сил. Прекрасная возможность для организованного отступления. — Отходим, — командует Журбин. Он прав — отсюда до базы в два раза ближе, чем до Саранпауля. Осторожно пятясь, намного больше шансов добраться назад, чем с преследователями на плечах прорываться к поселку, не имея возможности предупредить гарнизон Кэпа. — Отходим! — повторяет командир для путников. Вик чуть качает головой в ответ на вопросительный взгляд Венедис. — Мы обойдем, — бросает Журбину девушка и тянет Старьевщика в лес, на противоположную сторону дороги. — Если сможете — доложите, — слышит Вик последние слова Журбина и кривит рот в усмешке. Это не их война. Не была и не будет. Не Вика и, как ему кажется, не Венди… Забегая вперед — янычары не дошли. Путь им преградили поваленные деревья, а там, где каре вынужденно остановилось, были уже зарыты пороховые заряды. К тому времени отряд был настолько вымотан фланговыми атаками и периодическими обстрелами, что дервиш не смог ни обуздать, ни распределить энергию взрыва. Оставшихся в живых — оглушенных и израненных — милосердно дорезали. Об этом рассказывал Моисей, когда путники грелись у костра и хлебали растворенные в кипятке брикеты Венедис. Происходило это позже, когда уже начало темнеть и рвущиеся вверх огненные языки заставляли тени деревьев изгибаться в экзотической пляске диких племен метаморфов. — Ну, механист, тебя даже без намордника не узнать, — повторял Моисей раз за разом и радостно улыбался. — Про твои девять жизней любой собаке известно, а вот девчонку едва не приговорили. Что правда, то правда. …На другую сторону от дороги уходить было особенно некуда — узкая полоса деревьев быстро обрывалась речным берегом. Венедис мгновенно перешла на элегантный бег, почти не стесненный теплой одеждой, Вику же проведенный под землей срок выкладываться не позволял, да он и не рвался. Очень быстро дорогу им преградили несколько одетых в кольчуги поверх коротких кожухов разбойников. В ответ на шелест извлекаемого из ножен оружия Венди они предостерегающе покачали стволами укороченных стрельб. — Ты их знаешь? — краем рта, не снимая ладоней с рукоятей, прошептала Венедис. — Они меня… должны. — Полотна в землю, — как-то даже радостно прошипел похожий на старшего. Костяшки пальцев Венедис побелели — простым людям не понять подобного отношения к оружию, пускай и неординарному. Куда им — Вик из янычарской школы в двенадцать лет сбежал, а противники и в обычной, наверное, не бывали. Девчонка свои клинки грязью марать не станет, и никто ей в этом не указ. Старьевщик посчитал, что пора спасать ситуацию, — он оттеснил девушку плечом и вышел вперед. Совсем рядом громыхнул очередной залп по строю янычар. — Мужики, давай поспокойнее. — Вик протянул руки вперед, демонстрируя отсутствие оружия и злого умысла. — Ты, мля, че? — Вместо ответа в нос Старьевщика ткнулся черный тоннель вороненого ствола. Очень неприятно смотреть в бесстрастное жерло без проблеска света в конце. Словно заглядываешь в самую душу механизма. — Он не ворожит, — шепнул старшему похожий на видока субъект. Открытые ладони Вика чуть не были истолкованы как фокусирующий жест. Они что, совсем сдурели? Ладно, Вик все их рожи не упомнит… — Да без моего слова твоя пукалка искрой подавится. — Старьевщик криво улыбнулся, ощущая знакомый прилив злости. Среди обывателей бытует убеждение, что любой механизм беспрекословно подчиняется своему создателю. |
