Уничтожение людей Андреса продолжалось между тем у основания и на самом склоне. Бандиты, застигнутые врасплох внезапной атакой краснокожих, так и не сумели оказать какого-либо сопротивления. Впрочем, это было невозможно, так как индейцы имели подавляющий численный перевес. Никто из десперадос не уцелел. Наши герои были в безопасности.

Жан и Джо отнесли несчастного Гарри к ступенькам алтаря и уложили на наспех постеленное одеяло.

Хуана присела на колени и нежно поцеловала умершего в лоб. Он спас ей жизнь. Не в силах что-либо сказать, девушка зарыдала. Затем подошла мамита и повлажневшими глазами долго смотрела на бедного Гарри, так жестоко и благородно искупившего вину своего отца.

Затихли последние предсмертные хрипы умирающих. Индейцы перестали издавать дикие крики. Гробовая тишина, казалось, повисла над ужасным полем бойни. При виде гранитных святых, изваянных их предками, краснокожие испытали глубокое волнение. Этот разрушенный храм, о существовании которого они и не знали, эти каменные божества, застывшие в священном покое, эти бледнолицые, чуть было не замурованные в развалинах и спасенные только благодаря своевременному появлению индейцев, — все это привело в замешательство недалеких и в общем-то простоватых соплеменников Быстрого Лося.

В конце концов, они собирались спасти Железного Жана, Стрелка Джо, а увидели перед собой высокомерного плантатора и его жену… рядом стояла Хуана, красавица Белая Роза… и Солнечный Цветок, любимица племени, бесследно исчезнувшая некоторое время назад.

Ничего не понятно! Сбросив маску обычной невозмутимости, индейцы решили приступить к расспросам. Трогательный эпизод на некоторое время остановил их.

Солнечный Цветок вторично воскликнула:

— Быстрый Лось! Отец!

Девушка бросилась к вождю, повисла на его шее и на манер бледнолицых поцеловала в обе щеки.

Индеец прижал дочь к своей широкой груди, и горделивая улыбка осветила его бронзовое лицо, когда Джо, протянув обе руки, воскликнул:

— Вождь! Ваша маленькая Флор столь же бесстрашна, сколь бесстрашны ваши самые лучшие воины! Я буду счастлив и почту за честь, если вы согласитесь, чтобы она стала моей женой.

— Я думаю, — ответил гордый воин, — ночной соловей уже давно пропел в сердце Солнечного Цветка имя Джо. Если дочь согласна, ты будешь моим сыном… моим любимым сыном!

— Да, папа! Всей душой! — серьезно ответила индианочка.

— И мы никогда не расстанемся! — добавила Хуана, приблизившись к сияющим от счастья Джо и Флор. — Мы составим большую семью, соединенную глубокой, неколебимой любовью, рожденной в общих бедах и заботах и чувстве безграничной благодарности по отношению к тем, кто нас спас.

Тут Хуана взглянула на своего отца и добавила:

— Ах, отец! Если б вы только захотели!

Дон Блас и Быстрый Лось оказались друг перед другом.

О! Это был уже не тот высокомерный испанец, гордящийся своей голубой кровью и презирающий краснокожих представителей семейства двуруких. Спесь, чванливость, предрассудки — все рухнуло и испарилось в неимоверных испытаниях, выпавших на долю всех. Самопроизвольно, жестом, выдающим открытость и сердечную симпатию, дон Блас протянул индейцу обе руки и своим низким голосом произнес:

— Вождь, я всегда недолюбливал вас! И совершенно несправедливо, необоснованно закрывал глаза на величие и благородство представителей вашего народа… Простите меня великодушно! Моя Хуана, или, как вы ее называете, Белая Роза, только что сказала… мы создадим большую, единую семью… мы вновь построим очаг, в котором вы всегда будете желанным гостем… Ваша дочь, с таким красивым именем — Солнечный Цветок, давно стала моей дочери как сестра… Вы же будете моим братом!

Индейцы, окружившие дона Бласа, встретили эти прекрасные слова одобрительным шепотом, а Быстрый Лось торжественно произнес:

— Отец Белой Розы хорошо сказал! По просьбе Белой Розы он пощадил Быстрого Лося и Солнечный Цветок, когда те были его врагами… С тех пор мы полюбили бледнолицых.