Дон Горацио между тем стал понемногу приходить в себя. Он поднялся с выражением решимости на искаженной гримасой страдания лице и обратился к Доминику:

— Вы требуете мести, — сказал он, — что же, вы будете отомщены!

Он порылся в ящике стола, что-то достал, снова запер ящик и решительно подошел к двери.

— Войдите, кабальеро, все войдите! — крикнул он громко.

В ту же минуту комната наполнилась людьми.

Только граф де ля Соль и дон Эстебан по знаку дона Хаиме остались в гостиной вместе с девушками.

Дон Хаиме подошел к сестре и предложил ей руку.

— Пойдемте, Мария, — сказал он. — Вам больше здесь нечего делать.

Донья Мария последовала за братом. Он проводил ее в гостиную и плотно запер за нею дверь.

Послышался шум отъезжающего экипажа: женщины в сопровождении графа уехали домой.

В это время с улицы донеслось бряцанье оружия.

— Что это? — спросил с ужасом дон Горацио. Шаги приближались, затем дверь с шумом распахнулась, и на пороге появились солдаты, префект полиции, главный алькальд и полицейские.

— Именем закона, вы арестованы, Антонио Касебар! — сказал префект.

— Взять его!

— Дон Антонио Касебар больше не существует, — сказал дон Хаиме, загораживая шурина.

— Благодарю, вы спасли честь моего имени, — прошептал дон Горацио и обратился ко всем:

— Сеньоры, вот герцог де Табор. — Он указал на Доминика. — А я — преступник. Помолитесь же за меня.

— Что же вы медлите? — крикнул префект полицейским. — Берите его!

— Попробуйте! — холодно произнес дон Горацио, поднеся руку ко рту.

Он побледнел, пошатнулся и рухнул на пол. Дон Горацио отравился. Смерть была мгновенной.

— Сеньоры, — сказал дон Хаиме префекту и главному алькальду. — Смерть преступника помешала вам исполнить свой долг. Но тело его принадлежит семье. Поэтому прошу вас удалиться.

— Да простит Бог этому несчастному его последнее преступление! — промолвил префект. — Нам здесь больше нечего делать. — Он церемонно раскланялся и вышел. За ним последовали полицейские, алькальд и солдаты.

— Господа! — произнес дон Хаиме. — Помолитесь за упокой души этого великого грешника!

Все опустились на колени, только Доминик стоял неподвижно, мрачно глядя на распростертого на полу дона Горацио.

— Доминик, — сказал дон Хаиме, — неужели ты питаешь ненависть к мертвому?

— Да, — вскричал Доминик. — Я ненавижу его! Пусть будет он проклят во веки веков!

Все тотчас поднялись с колен, словно это проклятье оледенило их душу.

Посланники Мирамона, отправленные к генералу Ортеге, вернулись, так и не заключив мира. Положение становилось критическим. Мирамон решил пожертвовать собой и покинуть город, чтобы не усугублять и без того тяжелое положение.

Он отправился в муниципальный совет и предложил избрать президента или алькальда, близкого к победившей партии, чтобы он мог спасти город и поддержать в нем порядок.

Муниципальный совет обратился к генералу Бериосбалу, и тот великодушно согласился принять на себя эту трудную миссию.

Первым делом он обратился к иностранным послам с просьбой раздать оружие своим соотечественникам, чтобы они могли заменить дезорганизованную полицию и наблюдать за безопасностью в городе.

Мирамон в это время готовился к отъезду. Он не взял с собой жену и детей, чтобы не подвергать их риску. Мало ли что могло случиться с Мирамоном в дороге.