|
Думаю, я входил в те времена в «горячую десятку» любителей ЛСД в Японии. Потом мне пришлось бросить это дело, потому что я дошел до того, что перестал контролировать свои действия. Вернее, я тормознулся именно из-за того, что делал. Конечно, были и другие причины. Но главная заключалась в потере контроля над ощущениями Да еще в моем физическом состоянии, которое пугало меня больше всего, и это было невыносимо. Пугало — ну, это я преувеличиваю; я бы сказал, что испытывал сильнейшее отвращение, отвращение к метаболическому распаду сознания. Дело в том, что больше всего в жизни мне нравится наблюдать, как зарождаются отношения между двумя личностями, например между мной и… кем-нибудь еще. Я говорю «отношения», но имею в виду отношения сексуального характера, остальное — досужая болтовня или же просто деловые контакты. Ну как? Я согласилась. Даже не знаю почему. На самом деле я ничего не поняла из того, что он говорил, и не была убеждена в его правоте. Тем не менее, я согласилась. Несмотря на то что не люблю разговоров, где в конце концов появляется слово «секс». Что-то еще меня беспокоило. Я пыталась это выяснить. Но я уже устала сопротивляться его попыткам подчинить меня своей воле.
Мой рассказ становится все более и более путаным, — сказал Язаки, опрокинув четвертый стакан. Я снова согласилась с ним. По правде говоря, все более и более путаными становились мои мысли, поскольку речи Язаки следовали какой-то странной логике. Так о чем я говорил? А, ну да, о шерри. Так ведь? И я кивнула опять. У меня было такое впечатление, что я превратилась в марионетку. Не могу сказать, что не люблю херес. Как-то очень давно и поехал в Торрес. Вы когда-нибудь были там? Я не могла и припомнить, где находится такой город. Поэтому я пробормотала «не знаю». Причем почувствовала внезапно нахлынувший стыд. Такого чувства стыда я еще никогда не испытывала. Краска залила даже уши, а я не могла объяснить себе, чего собственно стыжусь. Зачем я туда поехал? Не иначе для того, чтобы побывать па гонках «Формулы-1». Должно быть, так. Временами у меня возникает ощущение, что я ездил туда в какой-то другой своей жизни, поскольку точно не мог быть там в детстве. Я прекрасно помню замечательную местную ветчину. Ее можно было найти повсюду. Целые окорока, выставленные у входа в каждый ресторан. Более насыщенного красного цвета, чем, скажем, итальянская. Цвета, близкого к цвету крови. Эти окорока, вероятно, играли роль вывесок: «Убедитесь, какая прекрасная ветчина в нашем ресторане!». И кухня была превосходной во всех отношениях. Интересно, эта ли, выставленная в любой лавке, ветчина являлась определяющей характеристикой того города? Она была великолепна. Я вспоминаю, как выпил три бутылки «Tio Рере» с хлебом и этой ветчиной, а ведь нас было всего трое! Потом, когда мне выпал случай снова побывать в Испании, я попытался найти ту же ветчину. Однако не припомню, чтобы ел ее в Мадриде, Барселоне или Севилье. Странно, не правда ли? Не знаю почему. Вспоминая эту историю с ветчиной и «Tio Рере», я постоянно испытываю ощущение, что это были события совсем другой жизни. Возможно ли такое, чтобы моя жизнь разделилась на две части? — Это как-нибудь связано с вашим экспериментом? Вероятно. Да, с точки зрения хронологии событий это так, но, откровенно говоря, такой же вздор, как и утверждение, что я стал бомжом из-за Рейко. Так всегда думала Кейко. Вообще же Кейко и Рейко совершенно не могли понимать друг друга. Если быть более точным — между ними никогда не было ничего общего. Да и что общего могло быть между ними, когда даже для их знакомства отсутствовали малейшие основания? Все это было ради шоу-бизнеса. А утверждать, что я стал бомжом из-за того, что меня бросила Рейко — в чем до сей поры ее и обвиняет Кейко, — значит не понимать очевидного. Честно говоря, я абсолютно не знал, кто такая на самом деле эта Рейко, вот что ужасно. |
