Однако у истории есть свои опекуны.

Они живут… в общем-то, они живут где попало, но их духовный  дом находится в скрытой от глаз долине, что затерялась в Овцепикских горах Плоского мира. В этой долине хранятся книги истории.

Исторические книги бывают разные. Есть такие, которые нашпигованы событиями прошлого, будто кляссеры марками. Но эти книги — другие. Из них происходит сама история. Всего здесь книг двадцать тысяч; каждая высотой десять футов, переплетена в свинец, а буквы на страницах настолько мелкие, что их можно разглядеть только через увеличительное стекло.

Есть такое выражение: «Как говорится…» Ну так вот, говорится это именно здесь.

Метафор на свете значительно меньше, чем принято полагать.

Каждый месяц аббат и два старших монаха спускаются в пещеру, где хранятся книги. Сначала это являлось обязанностью только верховного аббата, но потом ему навязали двух прислужников — после достойного сожаления происшествия с пятьдесят девятым аббатом, который, ставя по мелочи на исход разных событий, сделал порядка миллиона долларов, прежде чем его поймали за руку.

Кроме того, спускаться сюда одному небезопасно. Концентрированная История, хранящаяся здесь и бесшумно просачивающаяся отсюда в мир, может быть опасной. Время — тот же наркотик. Передоз времени — и вы покойник.

Четыреста девяносто третий аббат сложил на груди морщинистые руки и обратился к одному из своих самых старших монахов, которого звали Лю-Цзе. Чистый воздух и лишенная волнений жизнь в долине способствовали тому, что все монахи были старше некуда. Кроме того, когда работаешь с самим Временем, э-э… время летит незаметно.

— Страна называется Омнией, — сказал аббат. — И расположена она на Клатчском побережье.

— Я помню, — кивнул Лю-Цзе. — Паренек по имени Урн, да?

— События подлежат… тщательному наблюдению, — добавил аббат. — Возникли затруднения. Свобода воли, предопределение… торжество символов… поворотные точки истории… В общем, ты сам все знаешь.

— Не бывал в Омнии уже лет семьсот, — покачал головой Лю-Цзе. — Засушливая державка. Во всей стране и тонны плодородной почвы не наберется.

— Медлить нельзя, — напомнил аббат.

— Я возьму с собой горы, — сказал Лю-Цзе. — Климат там для них самый благоприятный.

А еще он взял с собой метлу и циновку. Служащие истории монахи никогда не увлекались частной собственностью, ибо понимали: большинство вещей через век или два безнадежно изнашиваются.

Путь до Омнии занял четыре года. Несколько раз пришлось останавливаться — чтобы понаблюдать за парочкой битв и одним заказным убийством, иначе они бы так и прошли случайными событиями.

Был год Причудливой Змеи, а это значило, что после Завета пророка Бездона прошло целых двести лет.

И миру вот-вот должен был явиться Восьмой Пророк.

Насчет таких вещей церковь Великого Бога Ома никогда не ошибалась. Пророки — крайне пунктуальные люди. По ним можно даже сверять календарь — правда, понадобился бы очень уж большой календарь.

Всякий раз, когда ожидается появление очередного пророка, церковь удваивает свои усилия, дабы выглядеть как можно более свято.