Завтра все будет по-другому. Дневной свет принесет с собой ощущение безопасности, она снова станет сильной. И будет любить его по-своему, нежно и крепко.

Но сегодняшняя ночь была особенной. Время молчания и покоя. Молчания... Можно не говорить, подумал он, но мысленно разрываться от обилия слов, от которых молчание наполняется внутренними звуками. Настоящее молчание – это полное подчинение чувствам. Это, в конце концов, сама жизнь.

Он долго стоял рядом с Эмили, пока смятение не покинуло его и он не почувствовал себя частью красоты этой ночи.

– Давай вернемся в домик, – со вздохом сказал он наконец, повернув ее голову так, чтобы она могла видеть его губы.

– Да, – произнесла она.

Эшли понял, что она соглашается на ночь любви не от отчаяния, не в поисках утешения или из желания утешить другого, а для того, чтобы взаимно отдавать и брать. Пусть будет ночь любви, даже если завтрашний день вернет его к суровой реальности.

* * *

По иронии судьбы, Родерик Каннингем, гулявший в саду рано утром, увидел, как они возвращались вместе, хотя они вошли в дом не через главный вход, а через боковую дверь.

Эшли, обнимавший ее за талию, почувствовал, как она напряглась и испуганно прижалась к нему. Но скрываться было поздно. Он решительно обнял ее покрепче, поцеловал в губы и открыл перед ней дверь.

– Все будет хорошо, – спокойно произнес он, прежде чем она стала подниматься по лестнице. – Тебе не о чем беспокоиться.

Бедняжка Эмми. Если бы он смог, то уберег бы ее от смущения и унижения. Она, конечно, не знает, что Род умеет хранить секреты. Эшли взглянул на, улыбающегося приятеля.

– Поверь, – проговорил он, – между нами нет грязной интрижки. Я был ей нужен. Не знаю, что произошло вчера. Ее не так-то легко испугать. Но что-то случилось.

– Она такая милая леди, Эш, – сразу став серьезным, отозвался майор, – Жаль, что она страдает таким недугом.

Значит, она не смогла объяснить, что с ней случилось?

– Не «не смогла», – ответил Эшли. – Не захотела. И я намерен сегодня же получить кое от кого ответы на некоторые вопросы. Тебе может показаться смешной моя просьба. Род, но я хотел бы, чтобы ты помог моему брату и. невестке присмотреть за Эмми.

– С удовольствием, – согласился майор. – Глаз радуется, когда смотришь на нее, Эш. Возможно, она расскажет о том, что с ней произошло, мне, почти совсем незнакомому человеку? Каким образом с ней можно общаться?

– Она умеет писать.

– На твоем месте, – заметил приятель, окинув его взглядом, – я последовал бы примеру леди Эмили, Эш. Я, конечно, мог бы поверить, что на тебе одежда для утренней прогулки верхом, но я, как тебе известно, человек весьма легковерный.

– Ты прав, – рассмеялся Эшли. – Надо переодеться, потому что мой брат – человек отнюдь не легковерный.

Оглядевшись по сторонам, он убедился, что поблизости никого нет, и взбежал по лестнице.

Герцог Харндон, удобно расположившись на стульчике в детской, наблюдал за тем, как его супруга кормит младшего сына. Он пришел в детскую несколько минут назад.

– Все в порядке, – сказал он. – Они вернулись.

– Ты считаешь, что все в порядке?! – воскликнула Анна. – Может быть, мы поступили глупо, когда согласились привезти ее сюда, Люк?

– Насколько я помню, дорогая, – возразил он, поднимая брови, – Эмили была приглашена сюда и дала согласие.