– Рана выглядит страшнее, чем есть на самом деле, – сказал Люк. – Когда мы промоем ее, дорогая, ты сама увидишь, что это не смертельная рана.

Анна осторожно промывала влажной салфеткой рваные края раны.

– Эмми, – спросил Эшли, встретившись с ней взглядом, – ты упала?

Она отрицательно покачала головой.

– Ты оцарапалась? – спросил он. – О дерево? О камень? О стену дома?

Он вдруг подумал, что обычная царапина, пусть даже очень глубокая и вызвавшая сильное кровотечение, никогда не привела бы ее в состояние такого страшного шока.

Только не Эмми.

– Что произошло? – продолжал он. – Ты можешь сказать мне?

Она долго смотрела на него. Потом подняла здоровую руку и, сложив пальцы так, что можно было безошибочно узнать изображение пистолета, нацелила его на противоположное окно.

– Ну и дела, черт возьми! – пробормотал Люк.

– Кто-то стрелял в тебя?

– воскликнул Эшли, побелев как полотно. – Ты видела его, Эмми?

Она покачала головой.

Она не могла слышать выстрел. В таком случае откуда она знает? – подумал Эшли.

– Откуда ты знаешь? – спросил он, заметив, что Анна, оторвавшись от работы, тоже подняла глаза на сестру.

Эмили изображала знаками что-то большое у себя за спиной.

– Дерево? – уточнил он.

Да, дерево. И что-то маленькое и круглое в дереве. Она изобразила это с помощью пальцев.

– Пуля, – тихо произнес Люк. Но она на него не смотрела.

– Пуля? – спросил Эшли.

Да, пуля, попавшая в ствол дерева позади нее. Она прорезала длинную рану в ее руке и чуть не попала в сердце – рана была на левой руке. Кто-то стрелял в Эмми и промахнулся всего на несколько дюймов.

– Но ты ничего не видела? Ни до, ни после того, как это произошло?

– Нет. – Она поморщилась.

Анна, обливаясь слезами, продолжала промывать рану.

Люк сжал ее плечо и потянулся за обезболивающей мазью.

– Отодвинься, дорогая, – сказал он. – Я сам все закончу и перевяжу рану. Думаю, не помешает дать ей немного лауданума.

– Эмми, – проговорил Эшли, – нам нужно знать, что испугало тебя два дня назад. Нам нужно знать, кто хочет причинить тебе зло.

Кто мог хотеть причинить зло Эмми? – спрашивал себя Эшли. Верни? Но зачем? Неужели все-таки Верни убил Грегори Керси? На тех же холмах? Из того же оружия? Но почему Эмми?

Она закрыла глаза и закусила нижнюю губу, отдав себя в распоряжение Люка, который, щедро смазав мазью руку, теперь бинтовал ее.

– Думаю, услуги врача не потребуются, – заметил он. – Надеюсь, после сна шок у нее пройдет. А с расспросами придется подождать, Эш.

Эшли присел на краешек кровати и взял в ладони здоровую руку Эмили. Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Тебе больно? – спросил он. – Я скажу, чтобы принесли лауданум. – Она покачала головой. – Но ты останешься в постели и поспишь?

Она кивнула и пожала его руку.

– Ты не должна бояться, – сказал он. – Я позабочусь о том, чтобы с тобой день и ночь кто-нибудь находился.

Пришлю служанку посидеть с тобой.

Он с радостью остался бы с ней сам, но приходилось соблюдать приличия. Интересно, что подумали Люк и Анна, когда он улегся на кровать рядом с Эмми после того как принес ее сюда? И называл ее любимой? Нет, ради Эмми он должен постараться не вызывать у них подозрения. Ведь она снова может отказаться выйти за него замуж.

– Анна останется с тобой, – продолжал Эшли. – Мы с Люком будем дома, и, полагаю, Родерик тоже. Он, наверное, с нетерпением ждет, когда ему расскажут о том, что случилось.