— Вот и я сказал Гилберту то же самое! Разве не удивительно, что в двадцатом веке возможно такое? Существуют три или четыре человека — имена их известны полиции, вы ведь назвали мне их после последней их проделки, и в то же время полиция бессильна предпринять что-нибудь против них, не имея возможности доказать их причастность ко взлому!

Инспектор Голдберг почувствовал себя в некоторой степени задетым, но все же заставил себя любезно улыбнуться.

— Но, с другой стороны, вы не должны забывать о трудностях, стоящих перед нами, когда приходится добывать улики против людей, работающих с таким мастерством и с такой ловкостью… Тут имеется еще одно странное обстоятельство, — сказал он. — Почему ваш шкаф обладает для них такой притягательной силой? Это уже вторая попытка взломать его.

— Да, на сей раз, — заявил глава фирмы, — они действовали основательно.

— Я полагаю, что вы хотите, чтобы в газету попало обо всей этой истории только самое необходимое? — осведомился инспектор.

Уоррел отрицательно покачал головой.

— Нет. Я бы предпочел, чтобы эта история вообще не получила огласки, — сказал он. — Впрочем, решать все равно вам…

— Прекрасно, — заметил детектив. — Я полагаю, что пока нет надобности в том, чтобы о происшествии узнали все. Если репортеры все же пронюхают кое-что, я предоставлю вам возможность рассказать им ровно столько, сколько вы сочтете нужным. Но я надеюсь, что никто ничего не узнает об этом. Вы очень благоразумно поступили, обратившись непосредственно в полицейское управление.

В течение ближайшего получаса полицейский инспектор занимался изучением места преступления в надежде напасть на какой-нибудь след, поминутно делая в своей записной книжке какие-то пометки. Затем он вызвал из полицейского управления двух сыщиков, которые забрали из помещения фирмы инструменты взломщиков.

По-видимому, взломщики забрались в контору накануне, после окончания рабочего дня, и проработали весь вечер, а, может, и до поздней ночи. Они успешно потрудились над удалением замка несгораемого шкафа, но что-то помешало им закончить работу, потому что они исчезли, даже не захватив с собой инструменты. То был не первый их взлом в Сити. В течение последних шести месяцев Сити так и лихорадило от дерзких ограблений, из которых большинство были удачными.

Так как взломщики были хорошо осведомлены о том, что хранилось в этом несгораемом шкафу, то полиция сконцентрировала свое внимание на трех совершенно безобидных совладельцах небольшой маклерской конторы. Но, несмотря на все усилия, попытки установить связь между этими людьми и теми, кто взломал несгораемый шкаф, оказались безрезультатными.

Лесли вспомнил, как он шутя предложил Гилберту Стендертону попытаться заработать вознаграждение, объявленное двумя фирмами на случай обнаружения преступников и возвращения похищенных ценностей.

— В конце концов, — сказал он ему, — вы с вашей проницательностью и фантазией были бы идеальным сыщиком.

— Или вором, — проворчал тогда Гилберт.

Он был в скверном настроении, так как его по-видимому тяготили изменившиеся к худшему материальные обстоятельства.

…Закончив осмотр шкафа и распрощавшись со своим компаньоном и полицейским инспектором, Лесли направился в свой «Просцениум-клуб». Там его ожидала телеграмма. Он распечатал ее и, ознакомившись с содержанием, удивленно поднял брови. Телеграмма гласила:

«Должен сегодня после обеда переговорить с вами. Встретимся в четыре часа — станция Чаринг-Кросс.

Ровно в назначенный час Лесли был на вокзале. Гилберт ожидал его под большими часами.

— Боже мой, что с вами? — спросил Лесли, взглянув на его лицо.