Бани Клода поразили не только сами бани на метро Трубная, больше похожие на чудесный дворец, но и метро, на котором пришлось ехать обоим после того, как они заглянули в квартиру Софии за вещами и одеждой. Соня посоветовала оставить машины, чтобы Клод смог выпить после бани пива, что она считала чисто русским удовольствием. И впрямь, париться в жару в Сиднее как-то не принято.

Сама Соня тоже никогда не была в банях раньше: дома мылась в ванне, будучи в детстве брезгливой и скрытной, в детдоме были душевые кабины, ну а в квартире Павла – джакузи и душ. Поэтому посмотрела на картинках в Интернете на прекрасные, возвышенные интерьеры – старинные и уютные, грандиозные и интимные одновременно. И все же их обоих Сандуны поразили атмосферой фривольной роскоши, при которой чувствуешь себя римским патрицием в тоге или нагой наядой.

Но ехать до места пришлось неожиданно долго. Клод как только увидел на станциях метрополитена скульптуры, арки, мрамор, прекрасные фонари в стиле арт-деко, так он и понял русскую душу – здесь не экономят на общем. Это не отменяет любви к роскоши у себя дома. Но и общее имперское ощущение города – одной из крупнейших мировых столиц из красивых станций метро складывалось тоже.

Клод был счастлив, как мальчишка! Софи была с ним – такая кроткая, ослабевшая, не накрашенная и не наряженная – она была только его.

Он предлагал Софии выйти и сфотографироваться чуть ли не по всему пути следования, но тут же виновато смотрел на ее все еще синюю руку, и пытался отказаться от намерений. Но Соня самоотверженно уже выскакивала из вагона и поезд уходил. Она гордилась своим родным городом, таким беззастенчиво красивым и не желающим казаться серым. Кто не жил в более рационально устроенных и от того весьма прижимистых странах, тот не поймет такой расточительности властей, что царских – не экономивших на банях, что советских, самовыражавшихся в сфере обустройства станций метро. Но и без понимания проникнется духом пещеры с сокровищами, в которую попали, того не ожидая.

Впрочем, сами москвичи давно ничего вокруг себя не замечают. Сомнамбулическое размышление под мерный стук колес – самое логичное занятие в метро, особенно днем.

И вьют наконец билеты в «банный Версаль» куплены, Соня растянулась на полке, созерцая поистине гипнотизирующие узоры из плитки. И Клод взялся массировать ее руку.

Соня, которая после того, как рассказала Клоду по дороге домой о том, как она видела себя изнутри на операции. И, а заодно и о ночи в отделении реанимации. Но, увидев, что у него заходили желваки на щеках от того, как халатно относились к его невесте, да и ее соседям по палате, в тему углубляться не стала. Не рекламный для родины момент здешняя медицина.

У нее теплилась надежда, что Клод сам предложит остаться им жить здесь, в Москве. Поэтому его поведение в метро и бане, его явное восхищение, наполняло ее надеждой на то, что ее любимый сам попросит ее не переезжать в Австралию. Она пока боялась чужой страны, незнакомого климата и… возможной скуки на чужбине. Ангел Софьи рассказал Ангелу Клода о чаяниях женщины. И тот внушил подопечному эту тему для разговора. Поэтому, глубоко вздохнув, Клод, очень боявшийся после новогодней ночи упоминания темы брака и переезда в Австралию, все же решился заговорить о главном для себя.

– Софи, если те не хочешь уезжать со мной в Австралию, значит, я останусь с тобой здесь. Когда я лез в твое окно, я думал, что если ты умерла, перерезав себе вены в джакузи, я лягу рядом и вскрою свои. Мне раньше казалось преувеличением то, что Ромео с Джульеттой совершили суицид, а не сбежали попросту из дома вместе. Но в тот момент я понял, что жить без тебя не смогу.