На Левку было жалко и противно, по правде говоря, смотреть. Даже выброшенный презерватив выглядит привлекательнее.

И вот тут, неизвестно, по какому наитию, Щербак спросил у него:

— Слушай, а чего ты так ни слова не написал про те документы, которые помогал подделывать, а? — просто спросил, без всякой надежды. Единственно по той причине, что слышал уже про фальшивое завещание Юркина, в котором тот отписывал все свои имущество бывшей жене, которую, надо полагать, не без основания ненавидел.

И Левка вздрогнул. Посмотрел затравленно.

— Вы и это знаете… — даже и не спросил, скорее, констатировал.

— А ты думал! — Щербак так и замер.

И Грицук взял новый лист бумаги и стал писать, как приехал с Лыковым на Истру, как вскрыли опечатанный дом, поднялись в кабинет, и полковник дал ему подсказку, где нужно искать сейф. Левка и нашел, разумеется. И вскрыл его. И достал все документы Юркина. А позже поехали в квартиру Лыкова, которая находится в Среднем Каретном переулке и числится за Фондом ветеранов МУРа, а командует им сам Вадим Михайлович. Вот там Грицук и встретился с юрисконсультом Ароном Захаровичем Швидко, который детально объяснил, даже сам написал текст завещания, который Левка затем, с помощью компьютера, переписал почерком Юркина. И воспроизвел его подпись — с учредительных документов фирмы «Земфира». И за эту тяжелую и особо тщательную, ответственную работу жлоб-полковник заплатил всего тысячу баксов!

— А если не секрет, сколько сам наварил на фирме? — спросил Левка, и глаза его блеснули праведным гневом.

— Около ста тридцати миллионов долларов, — наугад назвал цифру Щербак и увидел, что Левка сник окончательно. Конечно, где уж спорить с такими-то фантастическими деньгами!

Признательные показания были написаны, озаглавлены как «Явка с повинной», подписи на каждой странице проставлены. «Записано собственноручно, без принуждения, такого-то числа…»

— Ну все, Лев Палыч, — сказал Щербак. — Теперь я тебя отвезу в город, а до дома сам доберешься. И еще раз предупреждаю. Ты лучше меня знаешь своих подельников. Бегать им осталось уже недолго. Но если не выдержишь и сорвешься, даже собственного завещания написать не успеешь. Поэтому продолжай ходить на работу, молчи себе в тряпочку, а если кто спросит, говори, что заезжал старый приятель, просил помочь с экспертизой. Машину купил, а номера, выбитые на движке и кузове машины, ему не понравились, ты проверил, все правильно — номера перебиты. Значит, и машина краденая. Один к одному, как у того же Юркина. Усек?

Грицук поежился и кивнул — усек, мол…

— Где он сейчас? — спросил Вячеслав Иванович, перелистывая страницы «Явки с повинной».

— Проверял, — ответил Щербак. — Сказали, он выцыганил у своего начальника неделю отпуска и уехал — не то к матери в деревню, не то к тетке — в Питер. Пока с концами. Может, и к лучшему.

— Будем надеяться, — с резюмирующей интонацией известного генерала Иволгина из фильмов про российские национальные обычаи — охоту, рыбалку и прочие, заметил Грязнов. — Вам слово, Сева и Володя. Так что он врал, этот сукин сын юрисконсульт?..

4

Арон Захарович Швидко не стал дожидаться, когда сведения о личной жизни его клиентов начнут вытаскивать из него калеными щипцами. Он с ходу оценил ситуацию, в которой двое накачанных гигантов с неприятными усмешками на бесстрастных лицах просят вовсе не крупного, но усталого и пожилого еврея, мудрого, как теперь говорят, уже по определению, подробно рассказать, каким образом… ну и так далее.