— Но я все-таки уверен, что этой суке, — заметил Филипп Агеев, — я имею в виду Сему Гаврилкина, прижать-то хвост все же надо бы, а? Как же отпускать без наказания?

— Филя, — возразил Денис, — мы все знаем, что ты — горячий сторонник силовых приемов. И что это у тебя своего рода… ну как бы комплекс.

— Как у всякого Наполеона, — с нарочитой серьезностью поддакнул Голованов, намекая на вовсе не богатырское сложение сыщика. Чем вызвал у всех улыбки.

Но Филя оставил насмешки коллег без внимания.

— Мне бы получить от него совсем немного. Пусть бы только сознался, что знаком с Лыковым и получил от него денежку за свои старания, вот и все! А дальше мы из него не то что веревку вить, мы из него это… макраме свяжем! Вячеслав Иванович, ну, скажи им, чего они издеваются над маленьким? — это он имел в виду себя.

— Ну да, тебя обидишь, — ухмыльнулся и Гряз-нов. — Как же, как же… А показания, Филя, данные под угрозой, как ты говоришь, физического наказания, правовой силы не имеют, пора бы знать, сыщик… одно слово.

— Так они же все признались! Именно под угрозой!

— Да? — удивился Грязнов. — И ты можешь показать конкретное место, где об этом сказано? Ах не можешь!.. И знаешь почему? А потому что они действительно душу облегчили. И немедленно смылись. Но мы-то их всегда найдем, если потребуется, верно? И я на все сто уверен, что показания свои им менять жизненно невыгодно. Что и требовалось доказать… Пойдем дальше… Теперь поговорим о наших конкретных действиях. С Юрой у нас понятно, он вносит протест, чем отвлекает внимание главных фигурантов. Мы ему обеспечиваем плотную защиту. Сейчас дело пахнет, ребятки, уже не банальной «загрузкой», а гораздо более серьезными вещами. Они пойдут, по моему мнению, на все, чтобы сперва затянуть процесс пересмотра приговора, а затем вообще забыть о нем. И сделать это смогут лишь при том условии, если удастся заткнуть рот адвокату. Ясна диспозиция?

— Охрану обеспечим, — сказал Денис, — главное, чтоб Юрка характер свой не демонстрировал, а то уж я-то его знаю…

— И сколько времени будет длиться… ну, вся эта ваша катавасия? — недовольно спросил Гордеев.

— Ровно столько, Юра, сколько нам потребуется, — спокойно и безапелляционно сказал Турецкий. — И давай больше к данному вопросу не возвращаться. Мы, кажется* уже обсуждали. Я не понимаю, у тебя что-то со слухом? Нет? Значит, показалось. Все, решили, поехали дальше.

Тон, каким это было сказано, вмиг убрал в сторону всякие шуточки, которыми обычно «разбавляли» серьезные обсуждения сотрудники «Глории». Действительно, а чего веселиться-то? Речь, по существу, о крови идет, и, возможно, немалой. Это ж, по идее, нужно свечку ставить, что до сих пор в этом запутанном деле пока только два трупа всего и появилось. Опять же из тех, что уже известны. А сколько их — неизвестных?

Вон, пока еще не начали совещания, Александр Борисович успел рассказать, что в Генеральную прокуратуру поступил через наш МИД запрос из посольства Иордании по поводу «беспрецедентного исчезновения» гражданина их страны, пропавшего при входе в аэропорт Шереметьево-2. Налетели какие-то люди, по свидетельству водителя и охранников того иорданца Абу Мухрана аль-Салеха, очень похожие на бойцов ОМОНа, которые часто шныряют при облавах на рынках, подхватили хозяина и увезли на джипе вместе с его вещами на какой-то допрос. И с концами. А иорданец этот, Абу Мухран, оказывается, был фактическим владельцем вещевого рынка в Измайлове, и у него в последнее время часто возникали конфликты с местной братвой.