Я была в восторге от дома и сказала Кариму, что не могла бы и представить себе более подходящего места для начала супружеской жизни. Внутреннее убранство виллы говорило о безусловном вкусе ее хозяина, невольно вызывая в памяти несуразность дворца Нуры.

Я вдруг подумала, что количество денег отнюдь не свидетельствует о внутреннем мире их обладателя. Мне в ту пору было всего шестнадцать лет, по, к счастью, муж мой не забывал об этом. Он облегчил мое вхождение в мир взрослых при помощи решения, которое я считаю уникальным для Саудовской Аравии.

Карим так же, как и я, резко отрицательно относился к традициям брака в нашей стране. Он сказал, что малознакомые люди не должны вступать в интимные отношения, даже если они муж и жена. По его мнению, мужчина и женщина должны получше узнать друг друга, тогда появится и желание близости.

Карим сказал, что давно уже решил, что после свадьбы будет ухаживать за мной таким образом, чтобы завоевать мою любовь. Он хотел, чтобы именно я в один прекрасный день произнесла фразу:

– Я хочу узнать все о тебе! Мы проводили дни и ночи в развлечениях – обедали в ресторанах, ездили верхом к пирамидам, бродили по шумным каирским базарам, читали книги и разговаривали друг с другом. Слуги пораженно смотрели на веселую молодую чету, особенно когда мы расходились на ночь по своим спальням.

На четвертую ночь я сама затащила Карима в свою постель. Позже, уютно устроив голову у него на плече, я прошептала, что я, по-видимому, похожа на тех скандальных молодых женщин в Эр-Рияде, которые во всеуслышание заявляют, что получают наслаждение от занятий любовью со своими мужьями.

Я никогда не была в Америке, и мне не терпелось составить свое мнение о народе, распространившем свою культуру по всему свету, по, как мне казалось, так мало знающем о других народах и странах. Грубые и напористые ныо-йоркцы испугали меня, и я с облегчением вздохнула, когда мы прилетели в Лос-Анджелес.

Город показался мне гораздо более спокойным, а люди в нем добрыми и любезными. В Калифорнии мне пришлось встречаться со многими американцами, которые съезжаются туда практически из всех штатов, и я в конце концов заявила Кариму, что мне нравятся эти странные, шумные люди. Когда он спросил меня, почему они пришлись мне по душе, я не сразу смогла объяснить. Наконец я сказала:

– Я уверена, что смешение различных культур, которое произошло в Америке, привело эту цивилизацию куда ближе к реальности, чем любую отдельно взятую страну.

Мне показалось, что Карим не совсем понял мои слова, и я пояснила:

– Лишь немногие большие страны имеют возможность обеспечить полную свободу своих граждан без того, чтобы не ввергнуть государство в хаос.

Представь себе, что полную свободу предоставили бы людям в арабском мире: страна размером с Америку немедленно оказалась бы в состоянии гражданской войны, а каждый гражданин был бы уверен, что именно у него есть правильный рецепт для всех остальных. В наших странах люди не видят ничего дальше собственного носа, в этом-то и все различие!

Карим был потрясен моей речью. Он никогда не видел женщины, которая интересовалась бы чем-то, кроме дома, детей, украшений и одежды. До глубокой ночи он все задавал и задавал мне вопросы, стремясь узнать мое мнение по самым разным поводам. Было ясно, что мой муж не привык, чтобы у женщины было свое мнение, отличное от мнения мужчин.

Когда я принялась разглагольствовать о политике, он был уже в состоянии полного шока. В конце концов, несколько придя в себя, он поцеловал меня в шею и сказал, что мне следует продолжить мое образование, когда мы вернемся в Эр-Рияд.

Я была несколько раздражена его покровительственным тоном и заявила, что вопрос о моем образовании я в состоянии решить и сама. Запланированные восемь недель свадебного путешествия растянулись до десяти, и только после звонка отца Карима мы, наконец, стали собираться в обратный путь.